ССММ. Часть 3. Окончание созыва 5 (2016)

В третьей части продолжается история пятого созыва – самого активного за всё время (по состоянию на 2020 год). Этот созыв отличается большим числом дискуссий с участием как действующих членов советов, так и бывших, которые затрагивают классические проблемы мотивации и поощрения активистов, этические вопросы взаимоотношения с администрацией, проблемы регламентирования работы студсовета.

Назад к разделу | Предыдущая часть | Следующая часть

Содержание:

5. Созыв 5: Бекбулатов (окончание, 2016)

Созыв 5: Бекбулатов (окончание, 2016)

9. Дискуссии о поощрении активистов и материальной помощи

24 ноября 2015 года большой спор разгорается в чате координаторов вокруг четырёх пригласительных на Осенний бал МГУ, которые Суркова получает от организаторов в качестве оплаты аренды музыкальных колонок студсовета. Морозов сразу предлагает раздать их централизованно для студентов, как после розыгрыша на медовуху в январе, чтобы получить «плюсик в репутацию». Суркова и Шведов просят просто отписаться тем, кому билеты нужны, и им оказывается Сапунов. Морозов пытается объяснить, что выбивать билеты нужно не для «себя любимых-хороших-активных», а для студентов, и уточняет, верно ли, что указанные колонки были использованы студсоветом для собственной выгоды. Аналогию с медовухой Суркова пытается отбить тем, что в том случае билеты выдавала администрация, но Глунчадзе напоминает, что их выдавал Студсовет МГУ.

– «Не суть, кто давал. Суть в том, что приоритет общественных интересов над личными», – замечает Морозов.

На сторону Сурковой, усиливающей свою аргументацию тем, что члены студсовета ремонтируют эти колонки, встаёт Денисов:

– «Я лично не против чтобы студсовет поощрял активных».

Морозов тоже не против поощрения активистов, но считает, что студсовет не должен единолично нарекать себя «активным», и даже при таком подходе билеты стоило отдать после обсуждения заслуг (например, студентам – преподавателям языков), а не рандомным людям по факту членства в совете:

– «Маленькие позволения себе накапливаются и в итоге перерастают в большую коррупцию […] Это вопрос из разряда, получил ли чиновник подарок или взятку».

Денисову сравнение не нравится, ведь чиновники сами себя считают хорошими, а у студсовета есть «объективные факты».

– «Они думают, что у них тоже», – замечает Морозов.

Разговор о самых активных задевает и Тюрину, которая возмущается:

– «Просто это очень нехорошая позиция. Когда ты стараешься на благо людей и тратишь на это свое время и силы постоянно, а студсовет зажимает тебе какие-то билеты на бал […] Мы что-то приносим свое собственное в студсовет, хотя могли бы этого не делать. Но в ответ студсовет тоже нам дает какие-то плюшки. Работать в поте лица и ничего за это не получать… По-моему, только безумцы на такое идут».

– «Серёжа нас такими и представляет», – разочарованно пишет Суркова.

Тюрину поддерживает Шведов, но Морозов продолжает в одиночку отстаивать своё мнение:

– «Студсовет – дело общественное и добровольное. Мы все сюда шли, чтобы представлять свой поток, а не за плюшками. Если кто-то хочет тратить свое время не просто так, а обменивать его на что-то, может устроиться на работу. […] Если в нашем распоряжении оказывается что-то, на что студсовет объективно имеет такие же права, как и любой студент, наша обязанность – распределить это максимально справедливо. Может быть подарить кому-то за что-то, может разыграть, может еще как. Но нельзя делать студсовет привелигированной кастой или самим лично решать, кто хороший, а кто плохой, на это у нас нет права. Как мы не даём кому-то повышенку просто за то, что считаем его хорошим, так мы не должны давать и все остальное».

Спор заканчивается сообщением Сапунова о том, что ему не очень нужен этот пригласительный.

8 апреля Денисов рассказывает координаторам о круговороте ПГАС на физфаке: члены студкомитета получают её за общественную деятельность, сдают её в фонд взаимопомощи, делают проекты на деньги из фонда и снова получают ПГАС за общественную деятельность. Отсюда он переходит к утверждению:

– «Поощрение, безусловно, старостам нужно. Если мы хотим, чтобы они хорошо работали. Не все же готовы за идею стараться».

– «Не готовы стараться – пусть уступят место тем, кто старается», – оппонирует Морозов.

– «А есть ли такие люди?», – сомневается Денисов.

– «Если нет – это вырожденный институт, и он не нужен», – заверяет Морозов.

– «Он реально для порядка в общаге нужен», – уверен москвич Денисов.

– «9 лет в общаге и считаю, что это заблуждение», – отвечает Морозов.

Денисов ссылается на деятельность студкомитетов физфака и ВМК в виде обхода этажей и на удовлетворение комендантов общежитий студкомитетом мехмата. При этом он опирается на свой опыт и признаёт, что «классное влияние» на инспектора по расселению мехмата имеет обычная шоколадка (а печенье – на лифтовую службу МГУ).

– «Если ты студенческая организация, то показатель твоей работы — оценка от студентов, а не от администрации», – считает Глунчадзе.

Но Денисов не сдаётся и спрашивает, как привлечь студентов в студкомитет следить за порядком в общежитии.

– «Да каким порядком? В моё время старосты этажей не делали просто ничего, и никакого особенного беспорядка не было. Ну это же общежитие МГУ, а не дурдом», – отвечает Морозов.

– «Мм, а проводить мероприятия какие-то?», – продолжает Денисов.

– «У нас достаточно организаций, проводящих мероприятия: студсоветы, профкомы, студсоюз. Блин, какое же это всё множение сущностей без надобности», – вздыхает Глунчадзе.

Морозов подытоживает, что студкомитет в нынешнем виде продолжит скорее мешать студсовету, чем помогать, и соглашается с тем, что лучше бы иметь в нем «правильных людей». Когда о том же напоминает Сапунов спустя месяц, Денисов снова сводит эту тему к поощрениям:

– «Но хорошие ребята не знают, что им за это будет. Однушками в ГЗ их уже не выделить».

– «Если ребятам за это что-то нужно, то эти ребята уже не настолько хорошие. Они должны добровольно взвалить на себя дополнительную ответственность», – напоминает Морозов.

Денисов сообщает, что не знает таких людей за пределами студсовета, а тех, у кого «взрывается», знать бы и не хотел. Семенюка тоже волнует малое число надёжных активистов, и не только по общежитиям, – «резерв актива», которого особо нет даже в рабочих группах (если не считать ветеранов студсовета).

– «Смену готовить надо постоянно, и не только просто в студсовет, но и на конкретные проекты, и на посты в студсовете», – наставляет Морозов и призывает всех агитировать в студсовет своих однокурсников.

Через неделю Денисов вновь заводит (но уже в «важночате») тему поощрений для активистов «вне очереди» («на перспективу», «народ надо привлекать в студорганизации»), сообщая, что накануне общался об этом с профкомом. Ему в очередной раз, в том числе председатель, отвечают, что поощрения не нужны.

– «Пусть они сначала рядовых студентов поощрять научатся», – закрывает тему Морозов.

6 мая Денисов предлагает координаторам собирать заявления, чтобы проверить заслуженность или нуждаемость студентов в матпомощи. Побуждает его к этому чья-то жалоба на «социальную несправедливость»:

– «Если в двух словах, то нехорошо, что чувак, который приезжает на гелендвагене в универ, получает такую же матпомощь, как, скажем, ребенок из многодетной семьи […] Я предлагаю, чтобы мы не подписывали список на матпомощь, пока не ознакомимся с заявлениями. И вносили свои пожелания в этот список». – Денисов приводит в пример юрфак, требующий от студентов подтверждения.

Морозов выступает за выдачу матпомощи всем, на что Денисов отвечает:

– «Если её в нашей реальности не всем платят, то давайте будем работать над тем, чтобы она выплачивалась либо всем (и тогда мне жаль бюджет нашего государства), либо тем, кому и вправду нужно».

Семенюк опасается, что поиск справок усложнит всю процедуру, но Денисов не верит:

– «Честно сказать, мне несложно сделать копии свидетельства о многодетности. Взять списки малмеха у Кузнецова тоже не оч сложно. Пусть сложнее, но честнее».

– «Я не считаю, что мы компетентны в этом вопросе. У нас нет реальной информации о достатке ребят», – пишет Суркова и поясняет, что бывают разные жизненные ситуации, когда нет возможности подтвердить своё положение справкой, но Денисов не понимает:

– «А как это так, без справок? Тогда какие основания?».

Семенюк считает, что сейчас матпомощь играет роль стипендии для тех, кто не смог закрыть сессию на 4 и 5, и Денисов резко протестует: и потому что матпомощь выплачивает студентам с базовой стипендией, и потому что он не понимает логики такого следования:

– «Почему её все подряд должны получать? […] Должны быть какие-то еще причины получения матпомощи кроме того, что ты не получаешь стипендию».

Морозов рассказывает предысторию ректорской надбавки, на смену которым пришла матпомощь, и поддерживает выплаты всем студентам:

– «Государство от тысячи рублей не оскуднеет».

Дискуссия ответвляется в чат рабочей группы по образованию, куда Денисов пересылает свои сообщения и где ему отвечают примерно то же самое. Семенюк спрашивает, как следует воспринимать матпомощь: как инструмент помощи тем, у кого денег мало, или как всеобщую стипендию. Сапунов выступает за первое:

– «Матпомощь – инструмент помощи реально нуждающимся людям. Не только в социальном плане. При этом человек должен находиться в практически безвыходном положении, или в тяжёлом».

Владыкина просит не путать матпомощь с социальной стипендией, покрывающей малоимущих студентов. Лишать же троечников их 1200 рублей, по её мнению, не стоит.

– «Надо либо сделать, чтобы её платили вообще всем и социальная значимость МП [матпомощи] сведется к нулю, либо так, чтобы давали реально нуждающимся», – продолжает Денисов.

Владыкина подчёркивает, что студенты с хорошим материальным положением, как показывает практика, не пишут заявлений на матпомощь. Она предлагает продолжать выдавать всем троечников по 1200 рублей и добавлять индивидуальные суммы тем, кто пишет серьёзные причины (в том числе и получающим обычную стипендию):

– «Но не забывать, что матпомощь это не соцстипендия. нельзя ее все время давать потому что «я такой бедный»».

– «Не согласен. Стипендия у нас не прожиточный минимум чтобы так рассуждать. Просто если нет адекватной, подтвержденной причины – не давать», – возражает Денисов.

Владыкина, ссылаясь на прежние ректорские выплаты всем студентам, считает, что у них по-прежнему есть право на надбавку, к тому же ректорат в 2012 году обещал продолжать её выплачивать под названием «матпомощь». Остаток этого стипендиального фонда она предлагает разделять между особенно нуждающимися.

– «Мехмат – это не государство, он не должен решать проблемы малоимущих. Он им должен помогать по мере сил, что бы они могли нормально учиться. Но не обязан их всех обеспечивать […] Вот стипкомиссия и будет решать, кому она хочет помочь и какой суммой может помочь», – говорит Владыкина.

– «Но пусть решает, а не по всем ровно размазывает», – как ни в чём не бывало продолжает Денисов. – «На первый раз предлагаю просто просмотреть список заявлений и выкинуть беспричинных».

Владыкина же предлагает установить регулярные даты собраний и состав стипендиальной комиссии, в ней обговорить план распределения матпомощи и выносить спорные вопросы на собрания студсовета.

– «Нет, на ССММ выносить слишком громко и опасно», – считает Денисов. Не удовлетворившись аргументами товарищей по студсовету, он обещает поговорить с активистами ИГ.

Алексей Матвеев пытается разобраться в причинах такого повышенного внимания к матпомощи в свете того, что ни один студент пока не пожаловался, что именно его обделили:

– «Если не обделили, то о чём речь встала? Вы уверены, что надо что-то менять?».

Он переспрашивает, правильно ли он понял, что Денисов хочет отобрать надбавку у части студентов.

– «Не отобрать, а более честно делить», – поясняет Денисов. – «Есть же шанс, что если кому-то не дать, то другим достанется больше? Более нуждающимся».

– «Пока это всё теоретически, я не считаю, что в это надо вмешиваться. Мне кажется, что с этим учебка хорошо разбирается, и делает максимально честно так, чтобы всем досталось максимально много», – пишет Матвеев и предлагает обсуждать конкретные примеры несправедливого распределения матпомощи учебной частью, если они появятся.

Бекбулатов подтверждает, что и сейчас, помимо одинакового размера матпомощи всем, есть повышенная матпомощь для более нуждающихся.

– «Решать, кто больше нуждается, это очень сложное и неблагодарное дело», – считает Матвеев и предлагает оставить учебной части её распределение, раз никаких инцидентов не произошло. В свете открывшейся информации о разной величине матпомощи Денисов не может сформулировать проблему, и дискуссия на сотню сообщений заканчивается.

11 мая Шведов возвращается к жизни в чате координаторов, негодуя из-за жалоб своих одногруппников на то, что члены студсовета получили путёвки в пансионат «Буревестник» по второму разу вместо обычных студентов, которые не ездили ещё и одного (по правилам ОПК МГУ, каждый студент МГУ имеет право на одну путёвку за время обучения).

– «Нам нужна такая репутация?», – спрашивает Шведов.

Суркова, одна из двух членов совета, попавших в списки повторно, реагирует на претензии со смехом: «Ахаха», «Лучше бы лично писали)». Она объясняет, что они вместе с Тюриной попали в списки по особой квоте для активистов вместо студентов, которые при подаче заявки написали неправильное число поездок.

– «Есть договоренности с ОПК про квоту для активистов», – сообщает Суркова.

– «Где они написаны? Если мы за открытость, то мы должны открыто показывать, какие есть для нас договоренности», – пишет Денисов.

– «Это к профкому вопрос», – отмахивается Суркова и говорит, что об этих договорённостях писали ранее в чате координаторов: – «В общем, что вы сейчас хотите?) Отказываться всем от путёвок, потому что люди так хотят? Я не буду, я отработала своё и на путёвку точно наработала. В следующем году уже подумаю, стоит ли вообще работать в сс».

– «Я уже с двумя друзьями сегодня поссорился […] из-за студсовета, потому что я не хочу, чтоб все думали, что у нас все куплено и по блату. Я попытался в этом убедить. Признаться, потерпел фиаско», – продолжает Шведов и допытывается, где эта квота официально прописана: – «Что мне ответить на эти вопросы?».

Суркова отсылается к главе студкомиссии профкома Александру Прошину. Глунчадзе отыскивает в чате сообщение Тюриной от 16 апреля, где она действительно писала об особой квоте для тех студентов, кто «прям активист-активист»:

– «Мы как студсовет еще ни разу ей не пользовались и вообще не знали о её существовании раньше, но теперь знаем и можем попробовать подать заявку».

Морозов также считает, что все вопросы к профкому.

– «Так или иначе, если везде написано, что любой студент едет лишь один раз, то так и должно быть. Либо менять правила», – говорит Денисов при поддержке Шведова.

Сапунов видит дополнительную проблему в том, что студсовет стал закрытой тусовкой, поскольку студенты обсуждают его за его спиной; Морозов считает, что студсовет всегда таким был, просто сейчас на него стали обращать внимание.

– «На это, кстати, можно посмотреть и с положительной стороны: народ пойдёт избираться», – радуется Глунчадзе. Он замечает, что в процессе распределения есть деталь, которая делает его менее открытым, поэтому надо разобраться с этой проблемой. Проблемой он считает это потому, что ни один студент не воспримет ответ о квоте для активистов, пока считает, что у него отобрали его путёвку.

Денисов предлагает открыто прописывать, какие «плюшки» может получать студент, «пашущий на факультет». Прошин сообщает имена тех, кто едет по особой квоте: Суркова, Тюрина, Думаревский, Шведов и Денисов от студсовета (первые трое едут во второй раз), Артём Орлов – от студкомитета, Эдуард Милютин – от «Экспромта» и студсовета.

– «Блин, мы ругаемся друг с другом, на нас ругаются ребята, а все потому что профком ничего не пишет о себе», – вздыхает Денисов.

Сапунов предлагает дать обратную связь возражения студентов, но Суркова считает, что это забота профкома.

Под вечер в чате появляется Тюрина, которую огорчает спор, ведь, по её мнению, одного сообщения в чате, на которое никто не отреагировал, было достаточно, чтобы избежать скандала с привилегиями студсовету. Студентам она предлагает говорить, что члены студсовета проходят в списках по ходатайству декана.

– «Я была бы безумно рада, если бы мы смогли добиться легальных способов благодарности всех работающих студсоветовцев, а также людей, нам помогающих», – считает Тюрина, но предложение Денисова оповещать о привилегиях для активистов заранее не поддерживает, потому что в таком случае «люди могут идти в студорганизации за путёвками, а не ради того, чтобы помогать студентам и факультету. А то, что у разных студорганизаций есть свои разные плюшки/бонусы – известный факт».

Денисов не соглашается с общеизвестностью, но Тюрина имела в виду лишь среду студенческих организаций. Шведов считает, что второй раз давать путёвку не нужно никому, и, раз он сам прошёл лишь по особой квоте, то откажется от путёвки. Тюрина оставляет ответственным профком, который «темнит с этими списками» и многое не оглашает официально, но считает, что студсовет не имеет «никакого морального права ругаться» сейчас, а шанс предложить свои правила распределения месяц назад, когда ему предлагали это сделать, уже упустил. Тогда, когда этот вопрос поднимался, Суркова отшучивалась («Не будем. Так как сами хотим путёвки. А тогда придётся распределять честно. Пусть лучше они»), а сейчас полностью соглашается с Тюриной и отказывается от дальнейшего комментирования. Шведов считает, что студсовет обязан дать официальный ответ и рассказать про квоты, что тоже вызывает неприятие Тюриной – её правила морали учат не портить отношения друг с другом, а значит, не писать про профком, что он плохой. Вместо этого она предлагает следующее распределение путёвок через год взвалить на студсовет.

– «Если профком накосячил, пусть напишет об этом. Если нет-пусть напишет. И мораль моралью, но и чувство ответственности быть должно у людей», – не соглашается Денисов.

– «Это разве означает, что мы их должны поливать грязью?) Пусть и за дело, но нет», – продолжает Тюрина.

12 мая Прошин сам предлагает сделать пост о принципах распределения путёвок в группе мехмата, и после правок координаторов он публикуется ¹ на следующий день. В посте ситуация с особой квотой объясняется следующим образом:

«Внеконкурсным критерием по образцу последних лет для нас является большой объем общественной работы, проводимой на факультете. Это от 3 до 7 мест, которые предоставляются активистам факультета по рекомендации студенческих организаций, либо администрации факультета. Максимальное количество поездок по данной квоте в летний лагерь не превышает 2 раз, и в зимний — 4 раз».

В 20-х числах июля Денисов интересуется документами, регламентирующими распределение матпомощи, уже у представителей других факультетов, которые поднимают вопрос в чате Студсовета МГУ. 23 июля Денисов ссылается на студкомитет физфака, члены которого реально работают потому, что получают за это деньги, и просит координаторов рассмотреть возможность поощрения мехматских активистов матпомощью. Эта итерация заканчивается поиском на пару с Семенюком документов, регламентирующих матпомощь в МГУ, который приводит их на сайт ИГ («Я до поступления и на первом курсе думал, что всё буду узнавать на сайтах студсоветов/самих факультетов», – признаётся Денисов). Однако всё повторяется заново 25 июля, когда Денисов вновь вбрасывает «мысль о возможности поощрения активистов» через увеличенные размеры матпомощи. Глунчадзе просит браться за такое количество вопросов, которое студсовет может осилить, и напоминает, что у него уже есть «взрывоопасный вопрос» с ПГАС, от решения которого студсовет далёк.

– «Помимо этого напомню, что в народе и так ходит мнение «студсовет распределяет повышенки себе и друзьям», и матпомощь активистам такое мнение только усилит (а ещё мнение «студсовет занимается какой-то фигнёй»)», – добавляет Глунчадзе. Также он предлагает вспомнить, почему студсовет был против выдаче комнат активистам.

Денисов отрицает подобные мысли в своём окружении, а необходимость поощрения объясняет тем, что «работа наша порой сопряжена со многим рисками и неприятностями».

– «Слушать следует всех. И печься о своей репутации — не из соображений «ой, нас ругают, как это неприятно», а из соображений «эти люди меня выбирали, и они говорят мне, что я делаю фигню». А наша репутация, я считаю, потерпит урон, если мы будем выбивать себе (давайте смотреть на вещи реально: в основном себе) дополнительные деньги. Это не тот вопрос, ради которого надо идти на такой риск», – продолжает Глунчадзе. Он напоминает выводы прошлых обсуждений: студенты пойдут в студсовет за «ништяками» и администрация получит инструмент давления на активистов угрозами отнятия поощрений.

Денисов считает эти доводы несерьезными: кандидата избирают студенты и неважно, зачем он идёт в студсовет; студенты не переизберут кандидата, если он сдаст свои позиции в результате давления. «Много пахать» на факультет без поощрения, по его мнению, увеличивает «риск сгореть». Но он допускает, что на физфаке система с поощрениями работает иначе потому, что у них не «неадекватная администрация».

13 сентября Денисов вновь спрашивает «важночат» о поощрении активистской деятельности за счет матпомощи. Глунчадзе находит новые аргументы: такая деятельность уже поощряется через ПГАС, и дублирование через матпомощь может привести к отмене повышенной стипендии, чтобы не поощрять два раза за одно и то же.

– «Но есть такие ребята, которые вполне активисты, но не совсем хорошо закрываются. Такое же тоже надо поощрять», – уверяет Денисов.

Суркова, в целом самоустраняясь от дискуссии как заинтересованное лицо, замечает, что «когда люди начинают работать за деньги, возникают нехорошие ситуации».

– «Мы это несколько раз масштабно обсуждали. Старые советы всегда сдерживались от каких-либо поощрений, потому что мы не смогли бы сказать, что совет независим от администрации», – добавляет Бекбулатов.

– «Энтузиазм же надо поощрять. А то он будет падать», – утверждает Денисов, но Суркова сомневается в этом.

Глунчадзе считает, что активист, получивший «плюшки» за общественную деятельность, может расслабиться, а привлечение к деятельности тех студентов, которых мотивирует только поощрение, сомнительно.

– «Я знаю, что звучит это не очень. Но тем не менее польза была бы», – продолжает Денисов.

Попутно спор заходит о том, кто должен получать матпомощь: все студенты (за это выступает Глунчадзе) или не все (Денисов: «Либо нуждающиеся, либо те, кому за их полезную на факультете деятельность иначе не могут дать денег»). Провидухина уверяет, что очень сложно объективно ранжировать всех студентов по степени нуждаемости; Денисов заявляет:

– «Я готов над этим работать».

Единственным, что смогла поколебать эта дискуссия длиною в год, становится уверенность Денисова в том, что именно ему следует от имени студсовета идти общаться с Молодцовым о матпомощи.

10. Распределение новых комнат в ДСЛ

Через три дня после принятия решения о переезде жителей ФДС в другие общежития Илья Денисов предлагает координаторам заняться опросом жителей ФДС о том, в ГЗ или в НО (новое общежитие, будущее ДСЛ) они хотят переезжать, и на основании пожеланий каждого просить количество мест в каждом общежитии. К этой идее его подводят активисты кампании за переселение ФДС, замечая отсутствие аргументации (только ссылки на традиции) у Касаткина при убеждении Денисова в правильности заселения по курсам (когда младшие курсы отправляются в НО, а старшие – в ГЗ). Но координаторы встают на сторону замдекана. Морозов перечисляет свои аргументы: жить рядом с однокурсниками «в учёбе помогает и вообще приятно», первокурсники не мешают старшекурсникам; студенты одного курса не жалуются на разные условия проживания. Денисов утверждает, что переселение по желанию снимает все эти вопросы. Сапунов тоже выступает за более простой план:

– «МГУшная система учёта и расселения студентов в общагах не может позволить себе проживание не по курсам. МГУ нужна новая инфраструктурная платформа. Нынешняя не работает. Чтобы поселить в комнату, студенты не могут оплатить это онлайн, выбрать комнату онлайн и не стоят в туче очередей, прос*рая по 2 дня. Нельзя улететь в космос на катапульте».

Морозов допрашивает Денисова, что он предлагает факультету делать через год, когда желания студентов изменятся в процентном соотношении.

– «Если выбирать «между спросить мнения ребят один раз» или «не спрашивать ни разу», я предпочту первое», – отвечает Денисов.

Морозов выступает за корректировку чисел так, чтобы в НО и ГЗ помещались целое число курсов, но соглашается на опрос «Вконтакте», поскольку обходить ФДС вживую некому.

17 апреля студкомитет начинает ходить с опросом по общежитию, а Денисов предлагает онлайн-опрос:

– «Не верю, что они справятся с этой задачей и всех смогут опросить».

Он знакомит координаторов с творчеством нового старосты в студкомитете Артёма Орлова (инструкция, которую он сам нарисовал в редакторе), чем приятно поражает Сапунова:

– «Нам нужен такой человек в ССММ. Он сам это сделал! САМ! А мы не можем нарисовать целой организацией обратную сторону билетика».

Бекбулатов и Денисов, в целом, его поддерживают, но замечают, что рано судить о человеке на основе «пикчи».

18 апреля Морозов не выдерживает и интересуется у Денисова, зачем он упорно лоббирует переселение по желанию, если это дискуссионный вопрос и ему уже многие члены совета сказали, что следует селить по курсам. Теперь он ссылается на мнение старосты комитета, поддержавшего учёт пожеланий тех студентов, у которых нет актов за нарушение правил проживания.

– «Илья, а как тебе вариант не принимать во внимание акты?», – спрашивает Морозов.

– «Не, негоже так», – отвечает Денисов.

– «За них администрация никак не наказывает, а мы будем?», – уточняет Морозов.

– «Это не очень со стороны студорганизации», – помогает ему Суркова.

22 апреля один из старост пишет, что 75% опрошенных хотят переехать в НО. В конце концов Денисов признаёт, что ему стыдно за то, что он «развёл демократию своим опросиком». Балуев в чате бывших делегатов мехмата на конференцию по НО выступает за переселение по курсам:

– «Нужно определить логичный и справедливый порядок, основываясь на опыте прошлых лет. Дробить курсы не стоит. А первокуры должны жить в общаге с более строгим режимом».

Подкользина, Суркова, Сапунов, Бекбулатов тоже выступают за неделимые курсы.

27 апреля выясняется, что мехмат получит мест в НО всего лишь на первые два курса (остальные – в ГЗ). Члены студкомитета подумывают о том, чтобы добиться ещё и третьего. Денисов спрашивает мнения у членов студсовета, но их интересует точное число мест. 28 апреля Денисов узнаёт, что Касаткин хочет оставлять в ФДС нарушителей правил проживания; координаторы решают противодействовать этому, поскольку другие факультеты таких условий не выдвигают и переедут целиком. В этот период Касаткин говорит, что ему хватит и 300 мест для мехмата в НО (меньше, чем даже для двух курсов), потому что ГЗ он считает лучше. Морозов считает, что 75% голосов за НО можно интерпретировать как выбор большинства, которому меньшинство должно подчиниться.

– «Вот она демократия… Не учитывать интересы индивидуума», – вздыхает Денисов.

– «Вот меня почему-то никто вообще не спрашивал, хочу ли я жить в ГЗ или ДАСе, например», –проводит аналогии Морозов.

На следующий день выясняется, что Касаткин накануне подписал план переселения на собрании заместителей деканов по общежитиям, прошедшем без участия даже студкомитетов. Балуев сообщает, что вместе со студкомитетом ВМК и физфака они поделили центральный корпус НО между собой, а меньшую долю мест мехмата в нём компенсируют большим количеством освободившихся мест в секторе «Б» ГЗ.

3 мая несколько членов студсовета проникают в ДСЛ на самовольную экскурсию; Суркова пишет координаторам, что «есть за что бороться», поскольку «нелегалов можно просто табунами водить», и советует Денисову бороться за переезд третьего курса. Опрос проживающих и последующее переселение по курсам вызывает негативную реакцию у жителей ФДС: один из координаторов подслушивает в столовой исключительно нецензурное мнение об отделе расселения.

25 мая студсовет информирует ² о решениях Касаткина по переселению студентов мехмата: в ДСЛ будут проживать только студенты 1-2 курсов, остальные – в ГЗ; все они должны написать заявления с выбором будущих соседей по комнате и блоку, причем нельзя выбирать соседей не со своего курса; желающие остаться в ФДС должны написать заявление об этом в свободной форме.

На встрече студсовета (Бекбулатов, Суркова), студкомитета (Орлов) с Касаткиным 30 мая обсуждается ³ список нарушителей правил проживания в ФДС-6: Касаткин и Орлов предлагают не переселять их в ДСЛ и ГЗ, а представители студсовета придерживаются решения конференции от 14 апреля, в соответствии с которым студенты могут остаться в ФДС только на добровольной основе. Касаткин говорит, что лучше заселит на их места студентов из Подмосковья, и угрожает отменить фотоконкурс студсовета, но Денисов в итоге продавливает переселение всех желающих. Касаткин обещает, что «первом же малейшем нарушении» будет отчислять студентов; 2 июня информация об этом уйдёт в пост. Координаторы обсуждают, стоит ли жаловаться в ректорат на «наезды» замдекана.

– «+15 председательских баллов за угнетение администрацией», – шутит Бекбулатов.

В июне происходит кулуарное перераспределения мест в ДСЛ, случившееся без учета мнения их факультетов, но подписанное замдекана по общежитиям всех факультетов (в том числе, Касаткиным). После него у мехмата появляются трёхместные комнаты в секторе «А» взамен двухместных в секторе «Б», чем нарушается принцип компактности факультетов, принятый конференцией проживающих. 13 июня Денисов тормошит координаторов дать согласие на письмо студсовета с заявлением несогласия с таким перераспределением: «Думаю, в духе своих традиций будет ССММ об этом заявить»; 15 июня оно (в соавторстве со студсоветом ВМК и включающее вопрос о продвижениях в создании электронной карты расселения общежитий) отправится на имя и.о. проректора Марченко, а позже будет опубликовано ⁴ в группе студсовета. Денисов планирует прикрепить к посту карту расселения факультетов в ДСЛ, но Марченко передумывает высылать её ему, а публиковать копию, полученную из других источников, Денисов не хочет:

– «Некрасиво выставлять проректора в негативном свете».

Савин поддерживает публикацию, чтобы у студентов не сложилось впечатления, что студсовет утаивает информацию. Просьбу дать комментарии по ситуации Марченко оставляет без ответа.

1 июля Тюрина, Сапунов с Касаткиным отправляются на экскурсию по ДСЛ. Выясняется, что Касаткин хочет обменять часть «двушек» на «трёшки» для сохранения компактного поселения мехмата, Тюрина после осмотра комнат обоих типов признаёт вторые намного худшими по количеству места на человека и не стоящими того, чтобы экономить пять минут на походе в соседний сектор. Но к студсовету снова не прислушаются.

12 августа Марченко агрессивно встречает Денисова, пришедшего к нему за ответом на письмо двухмесячной давности: «Вам не спится?», «Вам шашечки или ехать?». Он ссылается на недавний отпуск, не может сказать, почему до адресата не дошёл ответ, и обещает его переподписать. Денисов, пытаясь разнообразить лица представителей студсовета перед Марченко, отправляет к нему Роберта Сакаева, но тот его отсылает, желая Денисову узнавать ответы самостоятельно. Лично до Марченко Денисов доходит 5 сентября и узнаёт, что тот встречался с представителями Иркутского госуниверситета и отказался от предложения покупки программы для создания карты расселения. Также он неопределенно рассказывает о причинах изменениях плана заселения ДСЛ и не собирается его менять. Отвечать на письмо формально он не собирается, предпочитая устный разговор.

11. Дискуссия об одноместных комнатах в ГЗ

Кампания за переселение ФДС приносит в фонд всех переехавших из него факультетов не только сотни мест в ДСЛ, но и множество одноместных комнат в ГЗ, освобожденных контрактниками и разбросанных по всем секторам. 11 мая Денисов уведомляет координаторов, что накануне договорился с Артёмом Орловым из студкомитета о принципе заселения новых комнат в ГЗ: «Те, кто с актами, едут в двушки, а с достижениями какими-то едут в однушки, а дальше надо будет смотреть, как отбирать», и сообщает, что теперь надо собирать заявления на соседа или достижения. При этом он даже не знает количества однушек. Зато Касаткин говорит, что понадобится помощь их обоих: и Орлова, и Денисова. Сапунов предлагает раздавать «однушки» за науку, потом за приёмку, потом за спорт. Глунчадзе против того, чтобы ориентироваться на список ПГАС, потому что не считает правильным награждать дважды за одно достижение. Он с ходу предполагает, что однушки и двушки надо делить по курсам, как и общежития, но Денисов уверен:

– «Надо тех, кто заслужил достижениями, в однушки».

– «Мы можем честно — по достижениям. Но это многовато привилегий для людей с достижениями, мы им уже и повышенку даём, и стипендию они получают, и матпомощь отписывают многим (спортсменам, скажем), и комнаты некоторые за это получают. А остальным ничего, живите в двушках», — считает Глунчадзе.

Денисов спрашивает, он чьего имени собирать заявления (студсовета или «просто как я с Артемом»), на что Суркова два раза повторяет, что это работа администрации.

– «Но гарантируем ли мы, что эти заявления будут учтены? Если нет, то это работа администрации», — присоединяется Глунчадзе.

– «Да даже если да, то это работа администрации», — в третий раз говорит Суркова и повторяет это снова, когда Денисов ссылается на то, что студкомитет и Касаткин раньше плохо учитывали пожелания студентов и что Касаткин сам признавал это, когда просил помощи.

– «Этим вообще никто из студентов заниматься не должен, студенты могут разве что помочь», – пишет Морозов.

Он, Глунчадзе и Суркова ещё раз говорят, что принимать заявления надо, только если студсовет может полностью гарантировать выполнение пожеланий студентов по расселению.

– «Иначе мы будем просто пунктом сбора этих бумажек, а с этим администрация и без нас справится», – заканчивает дискуссию Морозов.

20 мая Касаткин требует от Денисова составить списки студентов, заслуживших «однушку» в ГЗ, хотя бы среди своих знакомых.

– «Илья, пахнет сделкой с дьяволом, не чувствуешь?», – спрашивает Савин.

– «Тут есть возможность справедливости, что не кто попало в однушки поедет», – заботится Денисов.

– «Я против междусобойчиков таких, это нас и без того дискредитирует», – продолжает Савин при поддержке Глунчадзе:

– «Не надо переоценивать репутацию студсовета, она не так высока, как мы думаем, а это может быть критичный удар по ней».

Дискуссия с Денисовым проходит знакомые ещё по прошлому году стадии: он утверждает, что только помогает Касаткину собрать информацию; его уверяют, что не иметь возможности влиять на распределение обернётся уроном для студсовета; Денисов настаивает, что в случае отказа студсовет вообще никак не сможет ни на что повлиять; ему говорят, что студсовет хотя бы сохранит лицо. Морозов предлагает сформулировать простую систему распределения: по успеваемости или по старшинству курса, Тюрина добавляет разбивку по категориям «спорт», «успеваемость» и «актив». Москвич Денисов уверен, что старшие курсы не захотят переселяться с «уже обжитых мест», да и Касаткин о таком варианте разговора не вёл.

– «Ну мало ли, что он там вёл, нам своей головой думать надо», – замечает Морозов.

Но Денисов приводит и третью причину: распределять «однушки» нужно так, чтобы поощрить тех, кто «заслужил».

– «Ну блин, просто за то, что ты старый, то поедешь в аспирку?», – недоумевает он.

Его поддерживает Тюрина:

– «Лучше крутому второкуру дать асперку, чем просто непонятному 5курснику». – Она же припоминает, что Касаткин был против того, чтобы селить в «аспирки» «всех подряд».

Денисов предлагает собирать информацию о достижениях студентов через Google-форму и передать Касаткину:

– «Это наш шанс сделать так, чтобы как можно большее число однушек досталось тем, кто заслужил».

После активного продвижения Денисовым с его схемой соглашаются и Савин, и Бекбулатов, появляющийся в чате уже к финальному решению, и Глунчадзе (последний хоть и напоминает, что студсовет опять пытается делать работу Касаткина, но боится, что без этого по «аспиркам» ничего сделано не будет). Возражает только Морозов, который не понимает, зачем раньше времени запускать сбор информации, если можно поговорить с Касаткиным и пролоббировать принцип распределения без анкет – например, по старшинству курса. Такую поспешность он считает потенциальной недоработкой студсовета.

– «Почему недоработка? Это реально на пользу студентам», – убеждён Денисов.

– «Потому что мы какую-то спорную вещь примем как данность. А должны были предложить ее улучшить», – уверен Морозов, но от голосования он, не будучи координатором, отказывается.

Тюрина делает анкету, и на следующий день выходит пост ⁵ со сбором студентов достижений в учебе, науке, спорте или общественной деятельности.

«Сразу поясним — Студсовет не занимается распределением комнат. Мы лишь помогаем сделать так, чтобы администрация была в курсе ваших достижений», – сообщает студсовет.

Некоторой поддержкой пользуется комментарий Александра Тропина, который недоумевает, почему студсовет согласился с идеей деканата и даже не выяснил у студентов, какой принцип распределения комнат они считают справедливым. Он предлагает свой: заселять «аспирки» по достижении определенного номера курса, тем самым гарантировав, что каждый студент мехмата за время обучения сможет пожить без соседей хотя бы на последнем курсе. «Важночату» комментарий не нравится: Семенюк пишет, что «университет, пардон, не должен являться спонсором личной жизни студентов», и считает аспирантские комнаты «поощрениями за особые заслуги»; Остроухова видит в комментарии «наезд»; Провидухина голосует за «выдающихся людей с 4-6 курсов»; при этом все не хотят «влезать» в распределение комнат по этим заслугам, вдоволь назанимавшись похожей деятельностью с ПГАС. Мотовилина соглашается с приоритетностью старших курсов («Официально это не должно причиной являться, а вот человечески понятно»), а Тюрина пытается убедить, что мест не хватит даже на весь 6 курс, хотя точных цифр никто не знает. Непосредственно в комментариях Денисов и Тюрина выступают в защиту схемы деканата: Денисову кажется нормальным предоставление «аспирок» как поощрения за достижения, а Тюрина сомневается, что у студентов старших курсов есть особая необходимость проживать без соседей («Личная жизнь? Ну это явно не то, чему обязан содействовать университет»). Тюрина ставит под сомнение справедливость опроса, в котором каждый курс будет голосовать «в лично своих интересах» и поэтому якобы не выражать мнение студентов в целом.

По состоянию на 23 мая студсовету известно о 280 «однушках», но, по предварительным оценкам, такого количества активистов, спортсменов и отличников на мехмате попросту нет, и Денисов сомневается, для чего ему передавать Касаткину собранные списки студентов. Морозов ещё раз предлагает селить по курсам (1 и 2 курсы – в ДСЛ, 3 и 4 – в «двушки» ГЗ, 5 и 6 – в «однушки»), тем самым наладив чёткую схему поселения:

– «А каждый год проводить конкурс на спортсменов и активистов, в котором должны выигрывать 200 человек – это бредок».

– «Это противоречит интересам моего потока», – заявляет третьекурсник Денисов.

– «А делать конкурс на 280 комнат каждый год противоречит здравому смыслу», – замечает Савин.

– «А обратное интересам всех потоков не противоречит?», – интересуется Морозов.

– «Ну Серёжа, меня же мой поток выбирал», – упирается Денисов.

Наконец, он прикидывает по цифрам, что в 280 «аспирок» поместятся будущие 5 и 6 курсы и даже останется пара десятков мест для отличников, и Морозов поддерживает такой вариант. Он предлагает не отдавать списки Касаткину, пока студсовет не решит, какую схему принять.

На собрании студсовета 24 мая единовременно присутствует максимум 11 членов, и большинство высказывается за поселение по курсам, поскольку этот порядок вносит ясность (студент сразу знает, в какой комнате будет жить на каждом курсе) и не требует проводить ежегодный конкурс (в котором 190-й человек будет слабо отличаться по рейтингу от 201-го). К утру 25 мая легитимного решения по схеме у студсовета ещё нет, и Денисов не знает, с каким комментарием отдавать Касаткину собранный студсоветом немногочисленный список (но который он точно намерен отдать).

– «Просто может надо пробивать момент с поселением по курсам, нет?», – предлагает Суркова.

– «Может быть», – не уверен Денисов.

Днём Денисов узнаёт у Балуева, что он тоже поддерживает план переселения по курсам, и это побуждает Денисова забыть прошлые обиды:

– «Балуев думает на следующий срок избираться, если честно, я не против».

Пост с образцом заявления на проживание для переселяющихся из ФДС Денисов планирует разместить у себя на странице и за 40 минут до этого предупреждает координаторов. Они интересуются, почему бы не запостить его в группе студсовета.

– «Потому что Касаткин просил меня у меня на стене», – отвечает Денисов. – «Он вчера по телефону попросил, а когда я сказал, что это к студкому, то он сказал «ну тебя же читают».

– «Вот сейчас ничего личного, но нас разве не читают?», – интересуется Глунчадзе, чем не только удивляет Денисова, но и переубеждает его.

За час Глунчадзе переписывает «специфический» текст поста Денисова в пригодный для публикации в студсовете, с упоминаниям старост этажей, которые принимают заявления ⁶.

26 мая Касаткин продолжает придерживаться своих планов и намерен выполнить их к 31 мая, а Денисов уже признаёт, что селить по среднему баллу – это «откровенный бред», но не знает, что предлагать замдекана. Савин считает логичным заселять шестой курс, а оставшиеся места заполнить студентами из списка; Суркова пробует донести это до Касаткина в личном разговоре. Координаторы всё ещё не знают ни точного числа комнат, ни числа студентов на курсах, и Морозов говорит, что нужно предлагать «то, что мы хотим», а как Касаткин будет этому следовать – «это уже его головная боль». Морозов формулирует принцип заселения по старшинству курса (сначала предложить всему шестому курсу, если останутся, то пятому и т.д.; если на оставшиеся места не помещается весь курс, то уже тогда отбирать по рейтингу внутри этого курса), но Денисов не хочет сам поднимать этот вопрос на собрании в ФДС 27 мая, надеясь, что кто-то из проживающих спросит, но в студсовете желающих не находится, а среди координаторов «общажников» почти нет. Зато Касаткин на нём оглашает намерение селить в «аспирки» около 50 человек каждого из старших курсов по успеваемости, и все немногие пришедшие жители принимают это спокойно и без вопросов. Молчание студентов на собрании Денисов объясняет так:

– «Народ не ходит на собрания, не читает наши паблики. И мне говорят: «Да ты же всё равно расскажешь».».

Бекбулатов предлагает заново проголосовать по «аспиркам» 30 мая, оставляя подписи в кабинете студсовета, где дежурит Савин. Морозов предлагает написать письмо с решением на имя Чубарикова, чтобы в случае устного отказа «показать студентам, что [мы] боролись, а не промолчали, дрожа за свои аспирки». Координаторы пишут письмо, выступая за одинаковые условия проживания среди студентов каждого курса и предлагая администрации селить в одноместные комнаты студентов 5 и 6 курсов. В письме они раскрывают свои аргументы:

«1) Эта система максимально открыта и проста;

2) Это позволит студентам быть уверенными, где они будут жить на каждом курсе обучения;

3) Условия проживания будут улучшаться с увеличением курса;

4) Это исключает возможность несправедливого распределения мест, риск которого опасно возрастает в связи с необходимостью предоставлять привилегии в условиях проживания столь большому числу студентов»

31 мая Бекбулатов относит его Чубарикову и Молодцову. Последний несколько раз спрашивает, зачем студсовет пришел к декану, пока Бекбулатову не удаётся его перекричать и ответить, что Касаткин сам его к нему отправил. Администрация не обращает внимания на позицию студсовета, и последнему остаётся только сделать пост о ситуации с «аспирками». Морозов настаивает на регистрации письма в канцелярии, чтобы обязать деканат аргументированно ответить, но председатель этого не делает. Через пару часов Касаткин просит от Бекбулатова список активных членов студсовета на заселение в «аспирки», и председатель интересуется у координаторов, что ему делать.

– «Я предлагаю ему никаких списков наших «активистов» не давать, а то это странно выглядит: мол, мы пытаемся пропихнуть 6-ой, нам не дают, и мы пропихиваем своих», – советует Савин.

– «Но тогда мы обделим наших ребят, причем сильно, т.к переселяют даже чертей всяких», – колеблется Бекбулатов.

Сапунов запускает процесс составления такого списка, но замечает:

– «Хотя с другой стороны – администрация просто купила студсовет».

Студсовет рассказывает ⁷ о своей позиции, однако не настаивает на ней бескомпромиссно, в том же посте продолжая работать на реализацию схемы распределения от деканата:

«Тем не менее, поскольку администрация остается при своём мнении, советуем всем желающим претендовать на одноместные комнаты в срочном порядке заполнить анкет».

4 июня Александр Думаревский интересуется списком на переселение в одноместные комнаты, но Денисов сообщает, что его нет, потому что его некачественно составил Артём Орлов, а помогать ему, в свете того, что систему студсовета проигнорировали в деканате, у него желания нет. Спустя три дня Думаревский недоумевает, по какому принципу считали рейтинг успеваемости, но ещё через три дня поднимает вопрос о том, почему студсовет выбрал схему приоритета курсов. На собрании студсовета, где было это голосование, Думаревского не было после добровольного исключения из кворума, но от запросов студентов его потока его это не спасает.

7 июня Денисов в разговоре с Орловым выясняет, что анкета студсовета никак не учитывались при составлении списков, рейтинг вёлся только по среднему баллу. Орлов отказывается писать посты для группы студкомитета о ведущейся работе, поскольку это долго и её никто не читает, и предлагает это делать Денисову; Денисов отказывается, поскольку студсовет не имеет отношения к расселению.

Также выясняется, что Орлов не сделал список на переселение 4 курса, поскольку учебная часть передала рейтинг в формате, который он не смог открыть. Сапунов предлагает студсовету оповестить 4 курс о ситуации, но Денисов не хочет вмешиваться – он думает, что студкомитет сделает пост со списками и сам как-то объяснит отсутствие целого курса:

– «Писать пост про то, какой плохой студком, не хочу. Лишнюю рекламу они не заслужили».

Савин этого не понимает:

– «Не, ну а как же защита прав студентов и всё такое?»,

как и Суркова:

– «У меня такое ощущение, что Илья играет в детский садик».

– «Не селить целый курс из-за чьих-то внутренних тёрок тоже неправильно», – поддерживает Глунчадзе.

Сапунов, впрочем, замечает, что сложно помогать тем, кто тебя посылает, и просит кого-нибудь составить компанию Денисову, когда тот пойдёт оповещать все стороны (учебная часть, студкомитет, 4 курс) о ситуации. Суркова вызывается забрать файл в нужном формате и передать студкомитету, но Сапунов предлагает ограничиться именно оповещением. На намерение Сурковой пообщаться со студкомитетом Денисов заявляет:

– «Спроси, но никаких постов в ССММ не будет, не будь я зампредседателя».

– «Посты нужны, если мы хотим помогать студентам, а не строить обидки», – уверяет Суркова.

Савин предлагает выпустить пост «о том, что всё идёт криво и это заслуга студкома», но Денисов не поддерживает, ведь такой пост не поможет расселить студентов. Морозов удивляется, почему студсовет смирился со схемой расселения авторства Касаткина, но отказывается информировать о ней, как будто не смирился. Он напоминает, что деканат принял свою схему, ссылаясь на скорый дедлайн, который уже давно прошел, а значит, студсовет обманули:

– «Если честно, я не врубаю, почему мы продолжаем это терпеть».

Параллельно с этим Тюрина и Суркова обсуждают с Касаткиным поселение и договариваются о технических моментах реализации плана деканат вроде публикации списков и инструкций в группе студсовета. Список 4 курса они собственноручно вбивают в электронный формат. Проведя 2,5 часа в отделе расселения за помощью инспектору «Бахар», они отказываются от предложения Денисова упоминать в посте роль студсовета в распределении мест и не соглашаются с его аргументами, почему нужно написать, что студкомитет плохо работал.

– «Если нам это так важно, то надо просто брать в свои руки», – пишет Суркова.

Непонимание возникает и по списку спортсменов, и по срокам заселения: информацию, которую получал Денисов от ОСК или от Касаткина ранее, не сходится с новой версией от Касаткина. Суркова пишет пост ⁸ для студсовета о том, что данные из анкеты будут учитываться по желанию деканата, и прикрепляется списки на заселение по успеваемости, участникам которых нужно подать заявления Балуеву или Орлову. Сразу после публикации она выясняет, что оригинальные листы по одному из курсов были перепутаны и в списки на поселение попали студенты с худшей успеваемостью. Весь вечер координаторы переделывают список. Касаткин не оценивает стараний Сурковой и Тюриной и возмущается их вмешательству.

На протяжении 8 июня Денисов переспрашивает в чате координаторов, зачем поторапливать студентов нести заявления, если «Бахар» и Орлов могут расселить их без помощи студсовета. Наконец, Савин не выдерживает и снова поднимает схему студсовета, которая не была «дожата», и Бекбулатов составляет аргументы за эту схему и против схемы Касаткина, чтобы всё-таки дойти до Молодцова. Денисов предлагает скооперироваться с Балуевым, но тот не горит желанием, хотя и признает, что система плохая. Суркова критикует порыв Савина и Бекбулатова, считая, что в этом году уже ничего не изменить. Энтузиазма Бекбулатову добавляет переписка со студенткой, ответственной за составление списка спортсменов, которой тоже надоели требования Касаткина:

– «Я намерен отменить нынешнюю систему».

– «Где там мой революционный берет», – поддерживает его настрой Савин.

Сапунов наставляет:

– «Напомните про то, что рейтинговая система ведёт к расшатыванию нормальных отношений между студентами».

9 июня проходят переговоры, на которых Молодцов не отступает, но соглашается собраться с Касаткиным и обсудить ситуацию. Он утверждает масштабный опрос мехматян о схемах заселения как один аргументов для конструктивного диалога; продолжение переговоров планируется 14 июня.

Студсовет на следующий день запускает ⁹ опрос студентов, формулируя две схемы: действующую, с одинаковым числом мест по курсам и на основе рейтинга успеваемости, которая оставляет возможность для переселения обратно в двухместную комнату; и схему студсовета, по которой сначала садятся всё желающие с шестого курса, потом с пятого и т.д. Вторая схема выигрывает у первой со счетом 162:270, лидируя в разрезе всех трех выделенных категорий мехматян: проживающих с 1-2 курса (59:82), проживающих с 3-5 курсов (74:136) и не проживающих с любых курсов (29:52). За два дня под постом разворачивается дискуссия почти на 300 комментариев; к дискуссии присоединяются и студенты-москвичи. Несколько студентов активно «топят» за схему Касаткина, несколько – за схему студсовета.

Сторонники второй схемы находят изъяны в схеме Касаткина:

– «Постоянные переезды не располагают ни к учебе, ни к деятельности на благо факультета», – пишет студентка;

– «Думаю, вы не станете спорить с тем, что на нашем факультете не всегда оценка является верным показателем знаний», – замечает Илья Денисов;

– «Экзамен – это в первую очередь везение и только потом знания студентом материала», – пишет студент,

– «Абсолютное большинство 5-6 курсов проголосуют за 2 схему просто потому, что она дает гарантии жизни в асперке ближайшие соответственно 2-1 года», – пишет другой студент.

А сторонники схемы Касаткина ищут новые аргументы в свою пользу:

– «Ясно что людей с 5 и 6 курсов, которые хотят жить в одноместной комнате, гораздо больше, чем 2-, 3-курсников с хорошей успеваемостью. Поэтому опрос становится бессмысленным и является только формальностью для тех людей, которые это организовали», – пишет Дмитрий Коновалов;

– «Это [первая схема – прим.] было бы несправедливо, если бы учеба не подразумевалась основной деятельностью студента в стенах университета», – пишет другой студент.

В ходе дискуссии студенты обсуждают о количестве, в котором рандомно выставленные оценки уже становятся показателем знаний; о преподавателях, которые «не портят зачётку» на старших курсах, и о «группах смерти», в которых студенту могут на протяжении нескольких курсов попадать более требовательные преподаватели, чем в других.

– «Как мне нравится этот пост, вон сколько проблем подняли», – пишет Бекбулатов, пришедший в комментарии вместе с Денисовым, Сурковой, Савиным, Глунчадзе и Сапуновым защищать план студсовета.

Суркова пишет, что студсовет лишен права участвовать в распределении комнат, в отличие от ПГАС, поэтому не может гарантировать учёт всех достижений студентов. Сапунов добавляет, что студсовет, в отличие от других организаций мехмата, «при огромном количестве реальной работы не проживает в аспирках за участие в студсовете и жестко это пресекает», и в качестве минусов раннего отселения студентов в одноместные комнаты называет то, что «подобная сегрегация сильно испортит любой социальный климат». Глунчадзе пытается донести мысль, что «аспирки» можно рассматривать «не как поощрение, а как средство установления определённого порядка», чтобы распланировать своё проживание по годам (первые два года – в ДСЛ, вторые два года – в «двушке» ГЗ, последние два года – в «однушке»). Он критикует подход комментаторов, которые пишут, что схема, за которую проголосовало большинство, не обязана быть самой правильной, и напоминает, что студсовет представляет интересы всех студентов – и отличников, и троечников:

– «Я не считаю правильным опираться на одних и не опираться на других. Это нечестно по отношению к электорату, если хотите».

Студент 4 курса Вильям Саакян предлагает в схеме деканата увеличивать квоту «аспирок» от курса к курсу (35, 45, 55, 65), чтобы минимизировать шансы отличников из-за одной неудачи на экзаменах потерять место в «аспирке» в связи с понижением в рейтинге. Появляются также схемы суммирования баллов за достижения с разными весами в зависимости от сферы деятельности и номера курса. Критикуется и сам опрос студсовета, который делит студентов по номеру курса, но не делит по успеваемости; который не может гарантировать, что проголосовавшие имеют отношения к выбранным категориям; участники которого предвзяты и поэтому нужно спросить «независимых экспертов» – преподавателей. Кто-то называет опрос попросту «бессмысленным», поскольку он якобы показывает лишь то, что «троечников больше, чем отличников».

Сторонники второй схемы обращают внимания на важность условий проживания: с введением первой схемы потребуется заново искать комфортного себе соседа, пусть и блоку; более взрослым студентам нужно больше пространства.

– «Система, при которой с ростом курса условия жизни улучшаются, кажется логичной: со старшим курсом появляется работа и прочая внеучебная деятельность, и уживаться становится сложнее, — слишком разные графики», – пишет одна студентка.

Сторонники первой схемы считают «аспирки» лучшим мотиватором к учёбе, чем «повышенки», поскольку за ПГАС отличники соревнуются со спортсменами и организаторами праздников. Противники утверждают, что «аспирки» не будут мотивировать учиться лучше:

– «Если студент не старается, значит, на это уже есть причины, и стимул не появятся вследствие переселений».

Многие высказывания дискутирующих ярко окрашены пренебрежительностью и высокомерием к однокурсникам: «Я вот не понимаю хоть убей, какого черта чувак, который учится на тройки и кричит про несправедливость, лучше первокура, который сдал первые два сема на отлы и взял дипломчики на кафедральных»; «Тот, кто 5-6 лет учился на 3, не заслуживает поощрения от вуза»; «Ну а так аспирка достаётся кому попало, пусть лучше живут активисты, спортсмены, и кого норм с учебой со всех курсов, чем люди, которые ничего не делают ни для успешной учебы, ни для процветания университета с 5, 6 курса»; «Получается, что «большее число студентов» – это те, кому ради аспирантской напрягаться лень».

Один из студентов пытается резюмировать дискуссию и предлагает студсовету широко обсудить проблему, огласить аргументы сторон до похода к администрации, при необходимости провести дополнительные опросы по конкретным формулировкам схем. Несколько студентов настойчиво спрашивают, когда студсовет будет вести переговоры с администрацией, чтобы лично присутствовать и представить мнение за первую схему; Бекбулатов рекомендует им сорганизоваться и делегировать 1-2 представителей, чего сделано не будет. Доходит и до обвинения представителей студсовета в высокомерии, в их стремлении что-то доказать тем студентам, кто не согласен с его схемой. Бекбулатов не понимает этих претензий, поскольку члены студсовета вышли на обсуждение к студентам, а могли бы вообще не проводить опрос, воспользовавшись тем, что общежития – сфера студкомитета. В ходе обсуждения затрагиваются и совсем косвенные проблемы факультета: например, звучит предложение администрации отдать некоторые места в общежитии жителям Подмосковья, которые «зубами уцепятся и будут учиться», лишь бы снова не ездить из дома в университет по два часа в одну сторону.

В конце концов кто-то замечает, что спор сводится к мировоззренческим взглядам студентов («аспирки» как мотиватор к учёбе и поощрение или равные условия проживания для курса) и переубедить ни тех, ни других не получится: одни пренебрежительно называют вторую схему «уравниловкой», вторые отмечают, что «вопрос качества проживания общий для всех студентов, вопрос поощрения лучших, не должен быть решен за счёт других студентов».

На второй день опроса и дискуссии Денисов ещё не уверен в схеме студсовета и признаётся, что не голосовал за неё, потому что не знал, в чем именно она заключается: будут ли выселяться люди, уже живущие в «аспирках», будут ли селиться студкомитет и спортсмены, как раньше:

– «Боюсь, у нас аспирок не останется вовсе после поселения пятого и шестого».

– «У нас – не останется. А у Касаткина останутся, не переживайте за него», – советует Морозов. На замечание о том, что немало людей высказались против системы студсовета, он отвечает: – «Против любой системы высказались бы немало людей, особенно если перед их носом уже помахали аспирками за успеваемость. Чтобы не оперировать абстрактными «немало», была придумана демократия и представительные органы».

Результаты опроса планировалось отнести в деканат, но Бекбулатов вяло реагирует на эту идею:

– «Уже всё завершено ж».

– «Слыш», – отзывается Савин. – «Только не говори мне, что ты завтра не пойдешь никуда».

Бекбулатов, ссылаясь на содержимое комментариев, считает, что опрос показал ничью и что «хорошистов меньше всех остальных желающих потусить в аспирке». Морозов и Денисов считают, что опрос проводился не для сбора мнений студентов (мнение студентов уже выразил студсовет своим решением), а как аргумент в споре с деканатом, поэтому и использовать его надо как аргумент. Бекбулатов говорит, что такая логика исключает вариант, что студсовет принял не идеальный вариант, но Морозов не согласен:

– «Это очень смешно – наше решение имеет силу только тогда, когда оно очевидно, и можно было в принципе за него на собрании не голосовать. А голосования у нас нужны только для того, чтобы решить, согласны мы с очевидным или нет, так?».

Он подчеркивает, что две трети мехматян не согласны со схемой деканата.

14 июня Бекбулатов по личным причинам не доезжает до деканата, поэтому переговоров с Модолцовым не происходит. Суркова в свете составления в силе плана Касаткина планируется «бороться за аспирки хотя бы своим ребятам», имея в виду организаторов мероприятий, поскольку они в списки активистов по версии Касаткина не входили.

– «Ну так и будет выглядеть, что ССММ не продавил систему, но аспирки себе получил», – опасается Денисов.

– «Ну уж извините, раз система такая, что наши-то чем хуже», – разводит руками Суркова. – «Раз уж селятся люди, что работают на факультет, то надо хоть реально работающих селить».

В «аспирки» отправляются четыре члена студсовета, включая Сакаева и Змиевского (основные организаторы уже заселены в одноместные комнаты за учебу или от «приёмки»). Бекбулатов считает нужным повторно сходить в деканат на следующий день, но не находит желающих и «сливается» со встречи сам, беспокоясь о сроках сдачи своей сессии.

Денисов выясняет у Орлова, что мехмат получит меньше «аспирок», чем планировалось, но точное число тот назвать не может даже после 7 часов работы в отделе расселения. Места отличников, отказавшихся от поселения в «аспирки», по его словам, займут спортсмены и «активисты».

17 июня Касаткин заявляет Савину, что студсовет только критикует схему деканата, но не делает ничего, чтобы повысить успеваемость студентов. 22 июня Савин предлагает написать пост о том, что борьба за схему студсовету окончена, но такого поста не выйдет.

12. Конфликты со студкомитетом и Касаткиным

На протяжении созыва студсовет пытается получить доступ к использованию гостиной Б17 в секторе «Б» общежития ГЗ, захламлённой мебелью. 26 ноября Суркова зовёт на разгрузку кроватей из Б17, но никто не горит желанием звонить предсдеателю студкомитета Андрею Балуеву по указанному ею телефону. На следующий день призыв повторяется от имени Морозова; разгрузкой занимаются он сам, Иван Базанов и Шкляев; Балуев от разгрузки уклонился. 1 декабря Морозов пытается вытащить Балуева на встречу с собой или с Сапуновым для обсуждения дальнейшего использования Б17, но председатель студкомитета ссылается на занятость, успевая только высказать своё мнение о гостиной как о «месте для мехмата, конкретно для тех, кто живет в ГЗ. По минимуму левых людей». Суркова заявляет Балуеву, что студсовет не будет в ней убираться, пока не убедится, что тоже имеет право её использовать, и ничего не меняется до апреля 2016 года, когда Морозов, будучи делегатом на конференции проживающих по заселению ДСЛ, договаривается с Балуевым о сотрудничестве по гостиным Б14 и Б17 и карте расселения ДСЛ. В Б14 он планирует вернуть тренажёрный зал, но разрешение на него не подписала кафедра физвоспитания, а в Б17 по-прежнему нужна уборка. 21 апреля Морозов в компании Сапунова, Базанова и пары человек из студкомитета осматривают Б17 и приносят «важночату» фотографии новой локации.

– «Это же круто! Хочу использовать», – радуется Суркова.

Правую половину гостиной планируется подвергнуть влажной уборке, левую – разгрузке от сломанной мебели, после чего – написать заявление для студкомитета о регулярных мероприятиях и начать пользоваться: студсоветовцы предлагают сделать там «боталку» (Балуев против) и зону для настольных игр.

Генеральная уборка в Б17 спонтанно начинается силами Морозова и Сапунова только 25 мая и заканчивается 28 мая. Бекбулатов предлагает проводить там собрания, киновечера и организовать «боталку», после молчания остального «важночата» Морозов добавляет репетиции «Экспромта». 2 июня расписание, составленное Морозовым, Балуев наконец передаёт председателю ОСК Глухову для подписания у Водолазского. На этом основании Балуев считает открытие Б17 своей заслугой. 12 июня в Б17 проходит первая встреча будущего клуба настольных и ролевых игр мехмата, один из организаторов которого является Александр Думаревский. До начала учебного года ответственным за гостиную (проживающими, которые имеют права получить у коменданта ключ в вечерние часы) становятся Вероника Владыкина, Александр Шкляев, Сергей Морозов, Кирилл Сапунов и Андрей Балуев. По понедельникам и пятницам гостиную используют «ролевики», во вторник и четверг – «Экспромт», а в среду могут проходить собрания студенческих организаций мехмата. В середине октября Б17 вновь используется для склада новых кроватей.

4 февраля Илья Денисов пишет председателю студкомитета мехмата Андрею Балуеву с просьбой включить себя в состав студкомитета: он апеллирует к тексту устава, который не обязывает студента проживать в общежитии для того, чтобы стать членом комитета. Балуев отвечает грубо: «Тамбовский волк тебе товарищ», «Твоя клоунада уже поднадоела» и «Свободных мест нет».

– «Ты абсолютно бесполезен и умеешь только болтать: по общежитиям ты не сделал ровным счётом ничего в этом учебном году. Сколько шума было с велопарковками. Где велопарковки?» – продолжает Балуев.

После вопросов Денисова о том, где в уставе студкомитета дано определение вакантных мест и старост этажей как единственных членов студкомитета, Балуев признает лишь, что надо пересмотреть устав, но от своего отказа не отступает:

– «Перестань попусту воздух сотрясать и займись делами, сделай что-то конструктивное, тогда будем сотрудничать».

Денисов пересказывает диалог координаторам и обещает пресечь нарушение устава студкомитета, но в итоге ничего для этого не сделает. Морозов предлагает поговорить с Касаткиным о поведении его подопечного и «взять их выборы под наш контроль» в следующем году, чего тоже сделано не будет.

19 февраля Сапунов просит координаторов активизировать поиск кандидата в старосты 2-го этажа ФДС-6: его «выборы» только что объявил студкомитет мехмата ¹⁰. Координаторы прочёсывают членов студсовета, проживающих в этом корпусе, но они либо живут на других этажах, либо не хотят заниматься обязанностями студкомитета и не имеют знакомых, которым бы это было интересно. Денисов не понимает первичную цель поисков:

– «Мы ищем адекватного человека или ищем человека, которого будет что-то делать?».

Морозов выступает за первый вариант.

Касаткин продолжает жаловаться студсовету на свой студкомитет: 18 марта он говорит Савину, что команду Балуева надо заменять «толковыми» третьекурсниками. Студенты этого курса в студкомитете уже появились, в частности, Артём Орлов. Через две недели Касаткин требует кандидатов у Денисова. 8 апреля Денисов предлагает «важночату» подумать над тем, как в ДСЛ создать студкомитет из новых активистов, его просьбы потенциальных кандидатов в старосты отозваться звучат и 16 мая. В конце мая Денисов отслеживает списки кандидатов в старосты ДСЛ; Морозов советует обрабатывать этих людей, но сделано это не будет. 2 сентября координаторы узнают, что в ДСЛ уже прошли выборы главы студкомитета мехмата: заместителем Балуева по ДСЛ становится Иван Краснов. Выборы самих членов студкомитета в ДСЛ прошли в конце прошлого учебного года среди первого (ныне – второго) курса. Ни количества участников выборов, ни поста с анонсом его источники назвать не могут. В ГЗ выборы старост проходят в июне, причем студсоветовцы узнают об этом тоже в сентябре.

21 июня Касаткин просит у Сурковой найти активистов в помощь отделу расселения в конце августа. На следующий день «Бахар» заселяет в сектор «Е» студентов, в то время как Касаткин передаёт требование УО селить туда только аспирантов. Координаторы поражаются ситуации, когда подчинённые не слушают начальства, и подозревают, что Касаткин просто не умеет руководить и выполнять свои обязанности.

23 июня Денисов заглядывает в отдел расселения, где, помимо инспектора, обнаруживает помогающего ей Артёма Орлова и подслушивает разговор о третьекурснике из студкомитета Иване Краснове, который, в отличие от своего курса, переедет в ДСЛ быть старостой у младшекурсников. Орлов не может ответить на вопрос о том, кто его для этого избрал. Вошедший Касаткин резко бросает студсоветовцу:

– «Денисов, встал и вышел отсюда! Тебе не место тут. Ты никто и звать тебя никак».

Десять минут он рассуждает о том, что никогда не видел устава студсовета, а значит, формально организации не существует, а также жалуется на то, что письма студсовета по расселению тормозят работу деканата. Он ругается на председателя Бекбулатова, который не занимается договорами на проведение праздников, настойчиво интересуется, кого изберут следующим председателем (снова Бекбулатова, Шведова или Суркову), и на пару с Орловым изображает «фейспалм», когда Денисов отвечает, что результат выборов зависит от решения совета. Денисов пытается выяснить, как обстоят дела с уставом студкомитета, но Касаткин его заверяет, что с этим он разберётся:

– «Чтобы как-то высовываться, надо быть кристально чистым, а так вы ни о чём».

Жителей ФДС с актами он называет «неадекватными», за которых не следует заступаться и которых нужно воспитывать. Касаткин жалуется на свою нагрузку (замдекана по двум направлениям и занятия у гуманитарных факультетов), которую только усиливают действия Денисова:

– «Зачем людям сказал писать Марченко? Ты зачем людям сказал, что в тексте решения конференции написано, что все переезжают? […] Решение решением, но жизнь – она другая, она сложнее. Я мог вообще этих людей отчислить за нарушение правил проживания».

Касаткин предлагает студсовету и студкомитету поддержать решение обменять часть мест в корпусе «Б» ДСЛ на места в «А», которое он вместе с замдекана ВМК Распопиной уже подписал у Марченко после того, как химики и геологи пришли к и.о. проректора с просьбой поменять карту расселения. Таким образом, у мехмата появляются трехместные комнаты, и Касаткин собирается поселить в них исключительно парней:

– «Парни кушают больше, а в трешки разрешили свои холодильники».

Касаткин уходит, и Денисов узнаёт у инспектора о том, что Орлов, понравившийся Касаткину, получил 10-метровую комнату в секторе «Г», а его соседом стал студент, указавший в достижениях в анкете, что помогал СтудСоюзу и лично Владимиру Шишлову. Денисов договаривается с «Бахар» добить списки 4 курса к понедельнику.

Координаторы реагируют на пересказ этой истории исключительно нецензурно; Глунчадзе даже бросает фразу о возвращении в председатели, чтобы дать отпор Касаткину.

– «Надо остудить пацанчика», – пишет Бекбулатов.

– «Да он в принципе не имеет права так ни с кем разговаривать», – оценивает Сапунов.

Он предлагает писать коллективное письмо за отстранение Касаткина от должности, координаторы идею в целом поддерживают, но не могут вспомнить достаточное количество публичных «косяков» за ним.

– «Жалобы писать надо. Советской закалки руководство только письменные жалобы и понимает», – просвещает Морозов.

Глунчадзе не согласен, что нужно писать заявление любой степени обоснованности, и опасается, что если студсовет не будет уверен на 90% в аргументированности претензий, то с Касаткиным предстоит ещё работать и отношения будут испорчены.

В ответ на молчание Орлова во время «наездов» Касаткина на Денисова тем же вечером Суркова «наезжает» на Орлова за поселение в 10-метровую «однушку» в обмен на работу в отделе расселения:

– «Ты совсем дерзкий, раз себе 10 кв.м. хочешь. Ты хоть работать то будешь, чтобы такую комнату отрабатывать?».

Орлов спокойно отвечает, что комнату предложил ему сам Касаткин.

– «Если ты думаешь, что главная цель студооргпнизаций — лизать ж**у зам деканам, то тут ты ошибаешься», – наставляет его Суркова.

Касаткину на следующий день она заявляет, что он не имеет право так разговаривать с Денисовым.

В течение июня студсовет информирует ¹¹ о ходе переселения мехматян в ДСЛ и ГЗ. 25 июня Тюрина предлагает создать «обсуждение» в группе студсовета для поиска студентов, желающих обменяться местами между ГЗ и ДСЛ, – об этом уже просят её однокурсники.

– «Меня начинает подбешивать, что мы все удары за студком на себя принимаем. И их работу выполняем. А за это и получаем ещё потом», – комментирует Денисов.

– «Давно уже хочу сказать. Давайте делать работу на студком! Мы всё равно хотели их подминать, я считаю, так куда больше шансов», – отвечает Глунчадзе.

Он считает, что позиции студсовета в общежитиях укрепятся, если его члены начнут работать там. В итоге посты об обмене местами закидываются только в группы курсов. 30 июня студсовет рассказывает ¹² о своей инициативе договориться о переселении уже с 4 июля, а в комментариях Денисов публикует свежие списки свободных комнат в ГЗ, переданные ему в отделе расселения.

4 июля у координаторов возникает спор из-за просьбы Орлова к приёмной комиссии найти ноутбуки и принтер для помощи отделу расселения. Суркова сразу предлагает технику из комнаты студсовета, Денисов резко против, поскольку он не хочет видеть «посторонних» в комнате студсовета, а компьютер «нам слишком нужен, чтобы участвовать в таких афёрах». Когда в этот же день Денисов сообщает о намерении сделать по просьбе старосты общежития пост об очереди на поселение, не выдерживает Савин:

– «А не пора ли студкому самому начать делать хотя бы основную часть своей работы?».

6 июля разговор Денисова с Балуевым об оставлении нарушителей в ФДС не ладится: первый хочет узнать, принимал ли студкомитет решение о них, второй просит спрашивать прямо и «не разводить демагогию». Евгений Кислицын из студкомитета рассказывает, что старосты вместе с администрацией ФДС-6 и Касаткиным обсуждали по по каждому нарушителю: если он «непробиваемый», то не переселять, а если «осознал», то переселить до первого замечания. Шведов удивляется, зачем Денисов продолжает допытываться чего-либо у студкомитета, если «сто раз проходили», что его подход к вопросам не изменить. Денисов поясняет, что хочет проверить слова Касаткина о том, что студкомитет с ним во всем согласен. Морозов напоминает, что у студкомитета нет никакого общего мнения и спрашивать его о нём бесполезно. Семенюк недоволен тем, что тень от бездеятельности или вредной деятельности студкомитета падает на все организации факультета (в частности, на студсовет, поскольку редкий студент различает их по названиям), но Морозов замечает, что в данном случае вопросы к студкомитету – это «мертвому припарки», а изменить что-то может только смена его состава.

19 июля Касаткин жалуется Денисову на то, что студкомитет подал в УО слишком много комнат для ремонта: по его мнению, жители могут сами провести ремонт, а для университета это большие деньги. Сапунов предлагает написать жалобу на Касаткина за такое вмешательство. Летом Касаткин воздействует на самолюбие Денисова, спрашивая у него, не собирается ли он выдвигаться в муниципальные депутаты Раменок, потому что студенты из общежитий за него проголосуют (на самом деле, иногородние студенты не имеют права голосовать на муниципальных выборах). Похожий вопрос звучит (через Семенюка) о намерениях Денисова стать следующим председателем: Касаткин передаёт, что у Денисова якобы плохие отношения с Молодцовым. На период отпуска Чубарикова Касаткин является и.о. и.о. декана мехмата.

29 августа Суркова сообщает Касаткину о жалобах на нарушение санитарных норм в 10-метровых комнатах ГЗ, которые к тому же выявила ИГ. Касаткин отвечает, что постарается решить эту проблему расселением двадцати студентов в аспирантские комнаты – естественно, после обнаружения у них достижений.

К сентябрю Денисов становится поклонником студкомитета физфака под управлением Феликса Студеникина: в «важночате» он делится историями о разговорах с председателем и факультетских новостях от него.

16 сентября Касаткин просит Водолазского исключить из списков на заселение в ДСЛ 7 студентов, которые не успели заселиться в общежитие, и переселить между корпусами ещё 10 студентов – без их согласия. 21 сентября, после того, как в студсовет поступает информация о принудительном расселении, Денисов сразу же предлагает на следующий день отправиться к инспектору по расселению, но удовлетворяется ответом Касаткина о том, что переселение делалось для освобождения резерва комнат. Сапунов как куратор одной из групп первого курса, рассказывает, что после такого переселения студенты его группы решили в знак протеста проигнорировать рассылку администрации о недопустимости поездки на «посвят» (см. далее).

5 октября член студсовета Леонид Змиевский, заметивший, что деятельность студкомитета за две недели ограничивалась одним репостом, воинственно предлагает объявить ему войну и, поговорив с администрацией, уничтожить его как организацию. Координаторы пытаются залатать пропасть между собой и «важночатом», объясняя, что студсовет находится сейчас «не в том положении», а студкомитет имеет репутацию любимой организации деканата. Мария Провидухина предлагает студсоветовцам избираться старостами и поглотить студкомитет; Денисов поддерживает интерес студсовета к студкомитету, но просит заняться сначала своими выборами.

24 октября Касаткин на собрании в ДСЛ говорит проживающим, что они самостоятельно должны решать проблемы, собираясь в рабочие группы (по решению конфликтов между соседями, по установке теннисных столов и т.д.). Один из жителей недоумевает в личных сообщениях Денисову, зачем тогда нужен студкомитет.

– «Кажется, они начали что-то подозревать», – довольно замечает Морозов.

13. Лето в студсовете и агитация первокурсников (лето 2016)

5 июня Савин уточняет у координаторов, будет ли студсовет помогать ИГ в борьбе за спокойную жизнь студентов в общежитии ГЗ в связи с анонсированным фестивалем видеопроекций «Круг света», который пройдёт в сентябре на стенах ГЗ. Обсуждение сводится к возможности репоста поста ИГ в студсовет – Семенюк выступает против, чтобы не «настраивать [студентов] на то, что мы всецело поддерживаем ИГ», но не против оригинального поста от студсовета. В итоге студсовет только анонсирует июньскую встречу с администрацией и организаторами фестиваля для желающих высказать мнение по его организации ¹³. Предложенную Савиным формулировку «выразить своё недовольство» блокирует Денисов, имея в виду, что могут существовать студенты, которым это мероприятие понравится (отзывается Суркова); в печать уходит нейтральное «высказать своё мнение».

В ночь с 5 на 6 июня Бекбулатову в рамках обхода всех председателей студсоветов пишет председатель СтудСоюза Владимир Шишлов с предложением о сотрудничестве по мероприятиям и не только. С последним он написывает и Сапунову. С праздниками он переходит к Сурковой, и Денисов волнуется:

– «Надо, чтобы Шишлов мне писал. Зампред я или как, в конце концов».

На следующий день Шишлов предлагает распространять пост о «Территории смыслов», который Суркова видит забавным, но причастные координаторы отказываются репостить его даже в паблик мехмата.

Через месяц Савин предупреждает, что Шишлов переманивает активистов в СтудСоюз и вообще странный; Денисов не согласен, потому что нормально с ним общался.

Координаторы расходятся во мнении, следует ли студсовету поддерживать инициативу одной из академических групп мехмата по отстранению сотрудника (Ченцову) с чрезмерно завышенными требованиями преподавания. Суркова считает, что лезть в эту ситуацию не нужно

– «Это то, во что мы в первую очередь должны «лезть»», – возражает координатор по образованию Савин.

Он лично помогает группе дойти Молодцова с подписями и письмом. Заведующий кафедрой обещает больше не ставить проблемного преподавателя вести пары на мехмате, но осенью она снова появляется как минимум у одной группы. 1 сентября Савин выяснит у Молодцова, что Кобельков оставит Ченцову в расписании до первой жалобы.

Вечером 28 июня координаторы обсуждают руководство будущего шестого созыва. Глунчадзе считает себя плохим координатором, поскольку его рабочая группа по оповещению не работает, но, тем не менее, от Сапунова, Шведова и Семенюка звучат предложения к нему вернуться на второй срок председательства, а сам он склоняется к тому, чтобы возглавить рабочую группу по ПГАС. Бекбулатов сразу отказывается от второго срока и признаётся, что Матвеев учил его распределять роли будущих координаторов. Суркова рассматривает вопрос своего координаторства как возможности остаться в координаторском чате, и Глунчадзе ставит под сомнение вопрос самого существования этого чата в следующем созыве. Он ссылается на замечание Думаревского о том, что в «важночате» почти перестали обсуждать важные вопросы. Координаторы поддерживают предложение вести больше обсуждений именно там, но и не соглашаются отказываться от своего чата, поскольку не все вопросы, по их мнению, нужно выносить на публику.

– «Уничтожение координаторского чатика приведёт к параличу», – добавляет Сапунов.

– «Мне просто удобнее, когда меня игнорят 3 человека, чем когда 20», – признаётся Денисов, но Глунчадзе говорит, что игнорировать будут всегда и при любом ораторе.

– «Если коорд. чатик – это те, кому уже что-то надо, то важночат – это где ещё надо убедить, что людям что-то надо», – считает Суркова и признаётся, что ей не нравится объяснять «куче народа» много очевидных ей вещей (в частности, поэтому она временно покинула «важночат»).

Она и Морозов констатируют, что нужно чаще общаться с остальными членами совета.

Глунчадзе предлагает открыть всем желающим доступ к Wi-Fi-точке в комнате студсовета 1306-а – раз фирма, с которой договаривался Бекбулатов, тормозит с установкой Wi-Fi на 14 этаже, а на остальные заключать договор не планирует. Поднимает этот вопрос он из-за того, что устал думать, кому можно давать пароль от студсоветовского Wi-Fi, а кому нет. Суркова опасается понижения скорости соединения в те моменты, когда она будет нужна студсовету; Морозов предлагает больше никому не давать пароль за пределами студсовета.

9 июля Денисов предлагает провести опрос на тему «Чем вам запомнился этот созыв», чтобы узнать, с чем студсовет ассоциируется у студентов, но Суркова напоминает, что до конца созыва планируется ещё несколько мероприятий. Зато проходит опрос членов совета, и Денисов просит «важночат» прокомментировать один из отзывов о работе студсовета:

– «Я бы хотел сказать, чем именно занимался ссмм в этом году, но не могу. Макулатура и несколько писем по следам уходящей кампании – как-то этого мало и держалось на 2-3 человеках, наверное».

Семенюк перечисляет распределение стипендий, организацию мероприятий и представление интересов мехмата в Студсовете МГУ:

– «А что мы еще можем сделать? Брать в плен членов администрации и выдвигать ультиматумы?».

Он считает, что не о каждом деле нужно «трубить по всему факультету», но Глунчадзе и Денисов не согласны:

– «Трубление о делах дает толчок к появлению новых активистов».

Денисов выражает пожелание защищать права студентов эффективнее и с большей заинтересованностью рядовых членов совета. Морозов признаёт, что год выдался «не особенно зрелищным», и предлагает устроить для «важночата» ретроспективный обзор уходящего созыва, но в отсутствие председателя и секретаря рассказывает о функциях каждого члена администрации мехмата. По его мнению, и.о. декана Чубариков несерьёзно относяится к студсовету, отличие от деканов других факультетов, однако в целом по МГУ ситуация разная и не везде студсоветы могут быть «бескорыстными борцами за справедливость и правдорубами».

– «С точки зрения Чубарикова, как я понимаю, мы – «актив». Такие веселые ребятки, которых всегда можно попросить о помощи – перенести стулья, спеть ветеранам, подмести двор на субботнике, сделать объявления по группам и все такое. А за это нам можно дать путевку в зимний лагерь – и мы будем офигенно рады до конца жизни. Ну вы понимаете масштаб мысли. При советах-то это все было хорошо, а сейчас – как-то не очень, но это молодежь плохая пошла, наверное, не уважает старших. В общем, Чубариков, по-моему, готов с нами разговаривать только в одну сторону — когда он высказывает нам свои пожелания, а не мы ему. Когда мы что-то начинаем ныть — это не дело, мы, видимо, забываем, что это они тут старые и умные, а мы – молодые и глупые, рано нам еще возникать, учились бы лучше», – делится Морозов своими впечатлениями.

27 июля координаторы спорят с Сапуновым из-за его просьбы не публиковать в «Полезных ссылках» группы студсовета ссылку на репозиторий (архив компьютерных программ) студента, на чьей личной странице «Вконтакте» Сапунов обнаружил религиозные высказывания. Это, по его мнению, грозит репутационными потерями студсовету в глазах администрации:

– «Я не хочу потом выслушивать в учебке, что ССММ выдает ссылки пропагандистов религии на факультете».

Глунчадзе, Семенюк, Шведов и Морозов считают опасениями преувеличенными, первый называет мотивацию Сапунова «средневековым аргументом»:

– «Если мы будем в такой мелочи прогибаться под «устаревший деканат», то никакого другого деканата у нас никогда не будет».

Сапунов продолжает рассказывать про риски общественной кампании, которую при желании может раздуть деканат против студсовета, и ссылается на «россказни ректора и чубарикова про те же ИГ и Мишу Лобанова с позиции «мы знаем, кто их финансирует и кто за ними стоит»». И у студсовета ресурсов для защиты от такого давления не найдётся. Дополнительно Сапунов пытается оспорить полезность материалов в репозитории, обвиняя координаторов в безответственности размещения ссылки на него ещё и по этой причине. Морозов считает, что Сапунов расфантазировался и что никто не будет выискивать такой повод, пусть даже ресурсы студсовета и читают в деканате:

– «От слова же «репозиторий» любой человек из администрации засыпает мгновенно, инфа сотка».

Глунчадзе считает, что следующим шагом после принятия условий Сапунова будет самороспуск студсовета и сдача всех позиций деканату.

– «Я боюсь, подобное предложение останется без поддержки, так как в ССММ вложено много сил и труда большого количества людей, и побег – не вариант решения проблемы», – пишет Сапунов.

В течение лета координаторы обсуждают планы на остаток созыва. В июне студсовет традиционно ищет ¹⁴ кураторов для первокурсников. 22 июня Суркова поднимает тему выборов в студсовет, оставляя пожелание провести их для первого курса после 30 октября – то есть после «школы актива». Глунчадзе соглашается с причиной переноса, но считает, что сжатые сроки подачи заявок после «выезда» нивелируют эффект от профучёбы. В июле Семенюк выражает готовность в ответ на вопрос Денисова начать сбор достижений к осеннему распределению ПГАС уже летом. Суркова и Глунчадзе предлагают им проделать работу с таблицами для внесения достижений вместо Подкользиной, занятой в приёмной комиссии. В августе Суркова неоднократно просит рассказывать студентам о студсовете, причём не только о рабочих группах, но и о проектах и их распределении по учебному году, с помощью постов или на отдельном открытом собрании. Сапунов предлагает координаторам начать агитацию в студсовет с помощью ресурсов приёмной комиссии и кураторов первокурсников, а также плакатов о мероприятиях на стендах. Он опасается агитационной активности СтудСоюза, который пытается перехватить активных первокурсников.

25 августа Суркова даёт администраторские права от группы 1 курса, ещё в июле созданной Бекбулатовым, Даниилу Коржу, зазывая его на выборы в студсовет и на профучёбу. Также 25 августа Суркова и Морозов пишут приветственный пост ¹⁵ для первокурсников о студсовете, выборах в него и проектах; в том или ином виде он бужет использоваться и следующие три созыва. А на следующий день Глунчадзе пишет пост ¹⁶ про выборы.

В конце августа Бекбулатов передаёт Морозову администраторские права в паблике «Мехмат МГУ», которые получил ещё в октябре 2013 год от Леонида Попова, размещавшего в ней посты о мероприятиях студсовета. После небольшого совещания с Морозовым Бекбулатов 29 августа создаёт чат на всех мехматян в «Telegram».

30 августа Рафаэль Хасанов просит членов студсовета помочь ему раздать первокурсникам подарочный пакет с сувенирами и канцелярией от нескольких фирм. В ответ на вопрос Бекбулатова о пользе студсовету от рекламы этих компаний Хасанов предлагает говорить студентам, что это подарки от студсовета. Координаторы не хотят ввязываться в эту историю, и Хасанов шантажирует их тем, что тогда эти подарки раздадут члены студкомиссии профкома. Тюрина объясняет, что Хасанов думал, что делает свой проект совместно со студсоветом, поскольку всегда делал это с Леонидом Поповым, но последним в чате прозвучит мнение, что Хасанов пытается подработать и поэтому ищет помощников под любым предлогом. Координаторы предлагают помогать Хасанову в индивидуальном порядке, не используя имя студсовета.

За день до этого С.Е. Касаткин говорит Сурковой, что не хочет, чтобы Бекбулатов выступал от студсовета перед первокурсниками. И.Н. Молодцов не даёт Бекбулатову выступить, объясняя это тем, что хотел сделать блок выступлений максимально коротким. Взамен этого К.В. Семёнов предлагает организовать собрание для знакомства первокурсников мехмата со студенческими организациями. Собрание в аудитории 02 планируется продолжительностью час, из которых половина времени отводится на вопросы студентов, 15 минут – на рассказы представителей трёх организаций и еще 15 минут на ликбез для первокурсников. Большинство координаторов, которые могли бы рассказать о студсовете, оказываются заняты или готовятся к пересдачам. Бекбулатов пишет текст своего выступления и согласовывает с координаторами. Пост ¹⁷ о собрании с учебной частью появляется 6 сентября, студсовет обещает рассказать о своей работе и способах пополнить свои ряды, другие организации и учебная часть подобных анонсов не делают. На собрании 7 сентября выступают Савин, Балуев и Беллонин. По отзывам одной из присутствовавших первокурсниц и члена следующего созыва Татьяны Хан, выступление студсовета запоминается ей курсами иностранных языков, праздниками и спортивными матчами, а также упоминанием о защите прав.

14. Финансы и культмасс в студсовете<

По традиции студсовет мехмата занимается не только организацией культурно-массовых мероприятий факультета (их делает рабочая группа «Праздники), но и составляет смету и техзадания (этим по-прежнему занимается второй председатель студсовета Кирилл Сапунов).

Уже в ноябре 2015 года намечаются проблемы с бюджетом следующего финансового года: Молодцов по наводке Касаткина наложил запрет на проведение посвята в его нынешнем виде, поэтому для него надо переписывать ТЗ; невыполнение прошлогодних планов по спортивным мероприятиям также говорит о необходимости переписать ТЗ. ТЗ надо подготовить до 10 ноября, при этом конкурсный отдел МГУ озвучивает новые правила для всех факультетов только 3 ноября на собрании отделов закупок факультетов. Он отказывает в проведении запланированных конкурсов (например, конкурса групп). Сапунов, планировавший переделать ТЗ за ноябрь, торопит студсовет с собраниями рабочих групп, чтобы те успели сформулировать проекты на год, которые могут быть включены в ТЗ. По его плану, в ТЗ должны остаться описания Дня мехмата и Дня Пифагора с повышенной из-за инфляции стоимостью, а посвят пройти отдельной закупкой; список спортивных мероприятий нужно переписать и обязательно провести; профучёба передаётся от профкома к студсовету (и будет называться «школой актива «Градиент»») вместе с конкурсами групп; освободившиеся с закупки билетов в театр деньги в отсутствие нового закупающего и распределяющего можно направить на новые конкурсы. Таким образом, студсовету отойдут последние культмассовые мероприятия, которые оставались в сфере деятельности студкомиссии профкома. Координаторы безоговорочно доверяют опыту Сапунова и принимают этот план. Суркова сразу же начинает расписывать координаторам идеи возможных новых конкурсов (квест по МГУ, фотоконкурс, «мисс мехмат»), каждый из которых косвенно бы удовлетворил студенческими нуждам (по её мнению, это закупка символики, украшение стен общежития и закупка зеркал для лифтовых холлов соответственно).

К одному из двух крупнейших праздников, Дню Пифагора 4 декабря, организаторы трижды ищут помощников с помощью постов в группе, а чат почти полностью заполняют аналогичные призывы. 27-28 ноября Анна Муравьёва и Анастасия Краснова ищут судей на конкурсы и таскальщиков пакетов для Дня Пифагора, проходящего 28 числа. 29 ноября на таскание мешков отправляется сам председатель. 30 ноября Суркова зовёт раскладывать футболки и выдавать флаеры в комнате студсовета в течение пяти часов, а также отправиться в типографию за афишами и флаерами. «Важночат» дополняется призывом Тюриной ставить лайки к посту про партнёров и распространять посты. 1 декабря Суркова ищет добровольцев на расклейку афиш по общежитиям; нередко ситуация, когда она отправляет по десять коротких сообщений подряд, дозируя информацию. В последние пять дней перед Днём Пифагора «важночат» состоит преимущественно из коротких призывов Сурковой, Тюриной и их помощниц из группы по праздникам:

– «Кто по общаге Б поможет?» – «Тань, когда афиши возьмешь?» – «Нужны люди на ПИФ!» – «Ребята, кто сможет завтра с 12 до 15 пораздавать?» – «Кто минут через 15 сможет меня в канцелярии заменить?» – «Футболки надо разложить по алфавиту» – «Ребят! Нам срочно нужен реквизит на конкурс! У кого есть китайские палочки и мелочь?» – «Ребята,срочно!! Нужна еще одна девочка на роль персонажа в квесте!» – «Кто может с утра помочь завтра??? Парни!!!!! С 11!!!!!» – «Ребята, лайкайте новые посты в группе Пифа!» – «Кто может СЕЙЧАС купить ленты для шаров!!!! Важно!!!! Кто идет от метро!!!!» – «С 11 ДО 13 ЧАСОВ НУЖНА УДАРНАЯ МУЖСКАЯ СИЛА / КОЛОНКИ, ПРЕССВОЛ, СТОЛЫ ЖДУТ ВАС» – «ПРОПУСК НА ВЫНОС / 8 вещей / кто сделает? / гзшники!!!!!!!!!!!!!!!!!!!11».

Реагируют на них единицы. В этом потоке 1 декабря полностью игнорируется пересланное сообщение от активиста кампании за переселение ФДС о сборе подписей их жителей: члены студсовета продолжают обсуждать, кто, где и во сколько будет вешать афиши к празднику. 3 декабря Денисов пытается призвать Суркову и Тюрину заглянуть в координаторский чат для голосования по посту о ФДС и встречает грубую реакцию:

– «А это не терпит?» – уточняет Тюрина.

– «Студенты в ФДСе не потерпят», – парирует Денисов.

– «Потерпят. Илья, давай ты поботаешь, а мы пока готовимся [к Дню Пифагора] «, – отвечает Суркова.

Координаторы праздников и партнеров Суркова и Тюрина остаются довольны получившимся под их руководством праздником: студентам, по их мнению, понравилась площадка праздника на 12 этаже, жалоб от администрации также не поступало. Члены студсовета, бывшие простыми участниками, высоко оценивают уровень Дня Пифагора, а Суркова и другие девушки-организаторы остаются один-на-один с расстановкой парт в аудиториях и переносом колонок.

Организаторы Дня Пифагора 2015: Анна Муравьёва, Анастасия Краснова, Татьяна Тюрина

В середине декабря бухгалтерия требует от организаторов мероприятий документы, подтверждающие факт проведения этих мероприятий: например, подписи студентов, в них участвовавших. Сапунов планирует разговаривать с бухгалтерией в присутствии и.о. декана и настаивать на том, что этой морокой не должны заниматься студенты. То же самое начинает происходить и на других крупных факультетах: бухгалтерия химфака запрашивает у председателя Пантелеева полный акт по всем мероприятиям и высказывает подозрения в нечистоплотности фирмы «Спутник»; деканат физфака пытается отодвинуть профком студентов от организации мероприятий, вызывая «на ковёр» и угрожая.

27 января Касаткин безапеляционно предлагает студсовету найти ответственного за билеты в театр, поскольку администрации нужно реализовать бюджет на их закупку. Координаторы формулирует позицию о том, что насильно искать ответственного за билеты студента они не будут, про себя отмечая:

– «Кому нужно, тот пусть и сидит на билетах. Опять администрация делает вид, что общее дело делаем. Только вот общие дела выбирают они».

Сапунов предлагает просто прописать в ТЗ на 2016 год другие мероприятия, закупленные на средства двухмесячного стипендиального фонда.

Рабочая группа по праздникам остаётся самой многочисленной и активной в студсовете мехмата, организуя в течение созыва десятки мероприятий: музыкальный вечер ¹⁸ в ФДС-6 – в ноябре, «Тайный Санта» ¹⁹, кубок по настольному теннису ²⁰, киновечера в ФДС ²¹ и конкурс на самую новогоднюю комнату ²² – в декабре, зимний кубок ФДС по футболу ²³, вечеринка «Стиляги» ²⁴ с танцклассами ²⁵ и почта для влюблённых на День святого Валентина ²⁶ – в феврале, танцкласс по хастлу ²⁷ и брейнринг «Преподаватели vs студенты» ²⁸ – в апреле.

22 февраля Суркова сообщает, что её могут отчислить за задолженности на зимней сессии, координаторы обещают бороться за неё, а уже на следующий день она занимается написанием бумаги в деканат для согласования Дня мехмата. Суркова становится ответственной от студсовета за танцевальный кружок Марины Бахметьевой, который осенью начнется ²⁹ в гостиной Б14.

В конце февраля до аукциона бюджет составляет около 880 тысяч рублей на праздники и около 720 тысяч рублей на спорт. Бекбулатов в течение года ходит на финансовые переговоры с Касаткиным, советуясь с координаторами и опираясь на инструкции Сапунова. От координаторов требуется смета по мероприятиям и проектам. 21 марта Бекбулатов присутствует на торгах и информирует, что студсовету придётся экономить на организации порядка 400 тысяч рублей (праздники понижаются с 850 до 450). В связи с этим из конкурса выходит «Неверслип» – компания, по договорённости с которой студсоветы формально организовывают праздники на нескольких факультетах (см. главу «Организация культмасса в МГУ»). Суркова считает, что на такую сумму невозможно организовать два факультетских праздника:

– «Я в общем и без мероприятий проживу. Пусть сами проводят, раз уж ввязались».

Семенюк предлагает искать крупных спонсоров, начав с возможных миллионеров, окончивших мехмат. 25 марта остаётся 260 тысяч рублей до трат на День мехмата.

С конца марта в «важночате» начинается новый поток однообразных сообщений от организаторов «Дня мехмата» о поисках волонтёров для самых разных заданий: провести конкурс, развесить афиши, открыть комнату студсовета, зарегистрировать на ночную часть, найти реквизит и даже поставить лайк. Суркова болезненно реагирует на любые попытки ограничить контент праздников в «важночате»: на замечание Савина, что поиск знакомых, которые умеют плести косы, – это «не тема для важночата», Суркова отвечает:

– «Всё что к дню мехмата — тема».

В апреле рабгруппа упорно ищет помощников и активистов для проведения Дня мехмата: как в общем, так и по отдельности на ночную и дневную программы.

12 апреля Касаткин передаёт через Сапунова, что кафедра физ.воспитания отклонила приказ по формату проведения Дня мехмата, поскольку теперь нужно рассказывать им о мероприятии заранее. Суркова и Семенюк, работавшие над проектом, в панике пытаются выяснить, что происходит: в частности, почему Семенюку нужно повторно лично знакомиться с заместителем завкафедрой физвоспитания С.А. Степанянцем. Суркова в сердцах пишет:

– «Мне пох*й, вот честно. Пусть «Событие» делает»

(«Событие» – одна из фиктивных фирм, выигравшая тендер на организацию праздников в этом году, в том числе Дня мехмата, «конкурс групп» и «школу актива»). Тюрина выясняет у Касаткина, что ужесточение согласований спортивных мероприятий возникло после гибели студента в манеже и нависшей уголовной ответственности.

Организаторы разруливают ситуацию, и День мехмата проходит на нужном уровне. Примечательно, что одним из конкурсов на свежем воздухе стало соревнование, имитирующее снос ФДС: студенты должны были сбить картонные коробки, раскрашенные под корпуса худшего общежития МГУ.

20 мая Касаткин требует от Денисова найти студентку на смену Сапунову: «Желательно, девушку». Сапунов понимает смысл условия Касаткина: на студентку ему будет проще давить. Он некоторое время игнорирует звонки Касаткина, поскольку устал слушать его речи про закупку вещей в обход законов. 5-6 июня Суркова высказывает Сапунову недовольство тем, что он активно занимается делами студсовета, пусть и только с ТЗ для мероприятий. Она просит его не заниматься этим самому, если он хочет научить делать это кого-то из студсовета:

– «Ты не подумай, что мы тебе не благодарны, что ты за нас работаешь. Но глобально ты только хуже делаешь».

По состоянию на 26 июня Сапунов рассказывает, что у студсовета не осталось лишних средств – разница между ценой аукциона на «посвят» (около 200 тысяч рублей бюджета) и суммой выигравшей фирмы будет пущена на билеты в театр.

Одним из проектов, призванным убить остаток бюджета в этом финансовом году, становится фотоконкурс, который студсовет объявляет ³⁰ 30 марта с целью украсить стены 14 этажа общежития в секторе «Б». В июне, после отбора фотографий, студсовету нужно их распечатать и закупить фоторамки, а прежде – получить разрешение УО для развешивания работ. Касаткина, который пытается стать посредником студсовета и УО, Сапунов уверенно исключает из процесса. 4 июня Сапунов с Морозовым начинают развешивать фотографии в коридорах сектора «Б» ГЗ.

1 июля Касаткин рассказывает Тюриной, что Водолазскому понравилась идея фотоконкурса, а кто-то в ректорате захотел, чтобы для гипотетического сентябрьского визита мэра Москвы Собянина в ДСЛ пустынные холлы нового общежития были украшены именно таким образом. Помимо этого, в обмен на закупку рамок, печать фотографий (Касаткин ее не уточняет, на какие деньги) и развешивание без порчи стен студсоветом Водолазский якобы обещает закупить новую мебель в гостиные мехмата Б14 и Б17. Тюрина воодушевляется этим планом и предлагает его реализовать, а не писать, что администрация сама должна все делать. 3 июля уехавшая на каникулы Тюрина рассчитывает стоимость для одной фотографии: 80 рублей на рамку, 20 на печать, 150 на крючок. Сапунов критикует крючки, поскольку в новом общежитии слабые стены. Бекбулатову не нравится схема Касаткина, он предлагает поискать финансирование через УО – после смены фирмы-посредника у студсовета пропадает доступ к остатку средств, который был запланирован ещё осенью, и Сапунов не знает, что теперь делать. 19 июля Касаткин даёт Денисову новые указания по фотоконкурсу, предлагая оплатить рамки по своим неназванным каналам. Параллельно с этим он даёт похожие задания по фотоконкурсу Евгению Кислицыну из студкомитета, и в августе уже он становится ответственным за вывешивание фотографий.

6 сентября Глунчадзе просит в чатах студсовета снимать рекламные афиши со стенда студсовета, что не нравится Тюриной, которая рассказывает, что часть этих афиш еще актуальна и является партнерским проектом студсовета. Попутно выясняется, что Змиевский продал место под рекламу, чтобы выручить деньги для «посвята», и Тюрина называет это случайностью. Глунчадзе предлагает сделать список рекламы, одобренной рабочей группой по партнёрам; в контексте существования такой группы он считает нормальным размещать рекламу «за ништяки для факультета». Так Тюрина рассказывает о ближайших потенциальных партнерах для спонсирования «посвята»: «Техносфера», карьерный фестиваль «Fresh», «Huawei», «GlowSubs». Координаторы обсуждают возможное увеличение числа стендов для афиш студсовета, которые планируется делать чаще: стипендии, спорт, билеты, праздники, школа актива…

21 сентября Змиевский договаривается с компанией «Smart step», которая уже закупила студсовету теннисные столы, о спонсорстве «посвята» в размере 5 тысяч рублей в обмен на развешивание афиш и посты в соцсетях о карьерном форуме «Fresh».

– «Пост должен быть сегодня днем. Все координаторы автоматически и единогласно за», – рапортует Змиевский своему координатору.

Даже Тюрина не уверена в том, что такой пост надо делать именно в группе студсовета, а остальные тем более советуют разместить пост в паблике мехмата и просвятить Змиевского о том, что студсовет не работает со сроками в авральном и бескомпромиссном режиме. Тюрина рассчитывает на то, что координаторы исправят Змиевского, претендующего на пост главы рабгруппу по партнерам, «потому что так дела не делаются».

Осенью студсовет занимается распространением билетов на мюзиклы и концерты среди студентов мехмата. Сапунов делает афишу мероприятий студсовета со схемой раздачи билетов и 26 сентября позволяет себе прервать обсуждение координаторами проблем с ПГАС, чтобы составить расписание дежурства членов студсовета на раздаче билетов:

– «Давайте на 5 секунд отставим внешнюю политику и займёмся внутренней».

Впрочем, на следующий день он готов уступить информационное поле постам про стипендии, но Морозов советует их не откладывать, чтобы показать, что студсовет работает, несмотря на давление администрации по ПГАС (см. далее).

Осенью, помимо «посвята» и дня Пифагора, рабочая группа по праздникам проводит очередной конкурс групп ³¹ и костюмированную вечеринку к Хэллоуину ³². Среди студентов разыгрывается билеты на мюзиклы ³³.

30 сентября Суркова анонсирует выборы нового координатора по праздникам, но Савин останавливает её: по уставу промежуток до выборов нового созыва будет считаться сроком, которых у каждого члена совета может быть не более двух на любом посту. Рабгруппа выбирает номинального координатора – Анну Чернову с 3 курса, которую 5 октября добавят её в чат координаторов.

Вторая в созыве дискуссия по отделению праздников проходит 25 октября в чате по правкам и инициирует её Тропин. Савин и Морозов называют две проблемы такого подхода: деньги и перманентный конфликт с деканатом, в котором всем активистам лучше держатся вместе.

– «И с праздниками у нас вроде более-менее устаканилось мировоззрение, больше такого жесткого разделения на праздники и не праздники нет, как было раньше», – считает Морозов.

– «Удержание праздников защищает студсовет от навязывания образа клики антифакультетской направленности, пилящей стипендии», – добавляет Сапунов.

– «Праздники хоть работают, пока всё отдыхает, и складывается ощущение, что что-то да происходит», – оценивает Суркова.

– «К тому же, многие, начиная с праздников, потом начинают заниматься другими вопросами», – добавляет Шведов.

На мнение Тропина о том, что студенты воспринимают студсовет как организатора праздников и потому не избираются туда для других вопросов, Морозов отвечает, что студенты просто больше любят заниматься праздниками, а тех же бытовых заявок на выборах в следующий созыв стало больше.

– «Администрации мы как орган самоуправления не нужны. И, скажем честно, большая часть остальных проектов сложно реализуема. И мы будем не активистами, а… ожидающими», – заключает Суркова.

Тропин разочаровывается подходом «дружить», считая правильным студсовету привлекать студентов и оказывать ими давление на деканат, не надеясь на восстановление дружеских отношений.

– «[Мы] никогда не пытались дружить в ущерб принципам», – поясняет Бекбулатов.

Морозов выступает за то, чтобы втираться в доверие к деканату, а вернуться к конфронтации всегда можно.

– «Come for prazdnics stay for studencheskoe samoupravlenie», – поясняет Бекбулатов.

15. Деканат мехмата запрещает «посвят» (2016)

Проблемы с организацией посвящения первокурсников («посвята») начинаются сразу после прошлогоднего «посвята», когда администрация отказалась в дальнейшем выделять деньги на «посвят», чтобы не брать на себя ответственность за безопасность его участников. Молодцов соглашается с предложением Сурковой о том, что активисты сделают мероприятие сами и факультета оно никак не будет касаться. Уже в апреле Суркова интересуется у координаторов, не стоит ли создать фонд «Спасти посвят» для сбора денег выпускников на организацию, ведь администрация отказалась выделять культмассовый бюджет из двухмесячнгго стипендиального фонда. В начале августа студсоветовцы запускают сбор средств на площадке «Бумстартер» – такой способ был выбран для того, чтобы продемонстрировать прозрачность поступления средств от множества людей (смета делается открытой). К этому моменту формат уже одобрен организаторами, в том числе решено публично заявить ³⁴ о том, что деньги на «посвят» не дала администрация мехмата. Бекбулатов просит не ассоциировать студсовет с организаторами хотя бы для того, что так мероприятие будет проще организовать.

19 августа студсовет ищет ³⁵ будущих помощников организаторов «посвята. Новость идёт одновременно с рекламой группы «Посвят живи!», организованной рабочей группой по праздникам, в которой сообщается о краудфандинговом сборе средств на проведение посвята. Ещё один сбор денег ведёт выпускник Леонид Попов, один из первых организаторов «посвятов». Опыт прошлых лет позволяет студсоветовцам рассчитать ориентировочную сумму, необходимую для посвята: 90 тыс.руб. на оптимальную программу (лагерь, транспортировка оборудования в Подосинки, еда для волонтеров, организация дневной и ночной программы, фотосъемка и памятные браслеты), 120 тыс.руб. – вместе с концертом и видеосъемкой, 140 тыс.руб. обеспечат первокурсников дровами и мусорные контейнером, на 150 тыс.руб. будут докуплены футболки для организаторов и обложки на студенческие билеты для первокурсников ³⁶. К 4 сентября выпускники, поднятые Поповым, собирают 73 тыс.руб., а сбор средств от студсовета добавляет ещё 52 тыс.руб. ³⁷, а это означает, что посвят состоится ³⁸. В числе основных организаторов ³⁹ «посвята» значатся Муравьёва, Думаревский и Краснова (культурная часть), Никита Ваганов и Никита Кравчук (хозяйственная часть), Елена Дорман (работа с кураторами групп), Анна Чернова и Иван Шигаев (концерт и ночная часть), Тюрина и Змиевский (работа с партнёрами), Сапунов и Сакаев (дизайн); координатором всего мероприятия является Анастасия Суркова.

Организаторы готовят на «посвят» команду кураторов групп, дежурных медиков и автомобиль, вводят официальный запрет на алкоголь в дневное время. Первокурсники договариваются с преподавателями о переносе пар с субботы на другой день; сотрудники, в основном, не возражают.

21 сентября инспектор первого курса С.В. Кукушкина делает почтовую рассылку по старостам групп и, ссылаясь на якобы звонок родителей первокурсников с вопросом о «посвящении», просит передать студентам:

– «Мероприятие 24 сентября не имеет никакого отношения к факультету».

Она перечисляет санкции за пропуск занятий в субботу, запрещает переносить занятия на другие дни и добавляет:

– «Вы поступили в МГУ, чтобы учиться, а поводов отдохнуть и повеселиться будет более чем достаточно за 6 лет учебы».

Координаторы уверены, что не было никаких звонков родителей, а указание разослать письмо – дело рук Касаткина. Суркова звонит Касаткину и пытается донести, что студсовет не имеет отношения к «посвяту»; тот переводит стрелки на требования Чубарикова и Молодцова. Отношение деканата к организации праздников побуждают Суркову и Тюрину саботировать проведение следующих Дня Пифагора и Дня мехмата: «Пусть «Событие» делает». По крайней мере, такое желание они выражают в чате координаторов при поддержке Шведова и Семенюка. Морозов настроен скептично: даже если праздника не будет, «наши инертные массы студентов» ничего не заметят.

В тот же день Касаткин звонит Бекбулатову и требует от него взять ответственность за всё, что будет происходить на «посвяте», чтобы будущие претензии адресовались не факультету. Бекбулатов отвечает, что «посвят» организовывает не студсовет. Глунчадзе считает, что факультет, запретивший официальное мероприятие, должен самостоятельно разбираться с претензиями, но советует написать первокурсникам, что они сами несут за себя ответственность как «взрослые люди». Организаторы планируют собирать расписки с участников «посвята» за взятие ответственности на себя. В тот же день через Бекбулатова требует расписку от орггруппы и Молодцов.

В ночь с 21 на 22 сентября Леонид Попов через Суркову передаёт координаторам, что обсуждать распределение ПГАС с учебной частью завтра – это «плохой план для посвята», поскольку конфликт увеличит сложности в организации мероприятия.

– «Мб правда надо делить организации», – задумывается Суркова. – «Нельзя путать мероприятия и борьбу за права всё-таки».

– «Надо разделяться правам и праздникам. Серьёзно. Если вместе, то одни будут всегда получать за других и наоборот», – поддерживает Глунчадзе.

Но Бекбулатов выступает против («Деление на две организации приведет к отмиранию ссмм»), анонсируя ряд аргументов, но называя только один: в организацию по защите прав без праздников почти никто не пойдёт.

22 сентября Касаткин признаётся Денисову, что Молодцов через приёмную комиссию разошлёт письма всем первокурсникам по поводу посвята; Подкользина уточняет, что ответственному секретарю с этим требованием звонил именно Касаткин. Текст для рассылки подготавливается ещё к 30 августа, что подтверждает перечень официальных мероприятий, в которых, взамен посвята, рекомендуется участие студентов, в который входит уже прошедший День первокурсника. Рассылка уходит 22 сентября в 21:45 примерно половине курса (100 первокурсников не оставили адрес почты в электронном виде, ещё 70 адресов были неправильно написаны при поступлении или неверно перенесены в электронный вид). Полный текст сообщения выглядит так:

«Дорогой первокурсник! Деканат механико-математического факультета предупреждает Вас о том, что туристический выезд (так называемый «посвят»), который должен состояться в эти выходные 24-25 сентября 2016 года не разрешён для проведения руководством факультета. А проводится по частной инициативе некоторых студентов. И в прошлые годы заканчивался регулярно травмами участвовавших тогда первокурсников нашего факультета (перелом руки, пальца, ожёги тела, простудами студентов). Поэтому деканат настоятельно рекомендует Вам участвовать только в официальных мероприятиях, проводимых этой осенью на нашем факультете и в Университете (1 сентября, световое шоу «круг света», день Пифагора). Деканат механико-математического факультета».

Координаторы планируют опубликовать ответный пост со словами о том, что организаторы учли ошибки прошлых лет, а травмы происходили от того, что деканат не мог сам качественно организовать мероприятие. Спустя три часа выпускники пишут свой пост ⁴⁰ о ситуации с посвятом, который выходит на странице Леонида Попова. Он рассказывает о прекращении финансирования посвята деканатом и финансовой поддержке мехматян, о тщательной подготовке мероприятия («Был собран большой оргкомитет, каждой группе прикрепили по 2-4 куратора, группы смогли договориться с семинаристами по поводу переноса пар с субботы на другие дни. Около 100 человек работало на то, чтобы всё прошло на крутом уровне. Концепт посвята продуман, турполоса и другие конкурсы для групп первокурсников подготовлены, даже снят трейлер»), цитирует рассылку деканата и призывает студентов игнорировать её и съездить на посвят хотя бы на дневную часть – «турполосу». 23 сентября студсовет информирует ⁴¹, что проводит посвят не только для первокурсников, но и для всех студентов. «Посвят» проходит 24-25 сентября без серьёзных происшествий.

16. Этические вопросы в студсовете

По ходу семестра возникают вопросы, тестирующие на прочность устав студсовета. Так, 12 февраля координаторы обсуждают решение члена студсовета Киры Козловой отсутствовать на собрании по распределению ПГАС по причине: «К стипендиям я точно не хочу иметь никакого отношения». Глунчадзе сгоряча пишет, что за такое нужно выгонять из студсовета, ведь он создавался именно для распределения стипендий и именно это – единственная функция совета по защите интересов студентов, о которой знают все; Денисов и Шведов считают, что член совета может заниматься и чем-то другим; Морозов называет повод создания советов ради стипендий «позорненьким». Суркова поднимает вопрос добровольного исключения из кворума собраний, которое собирается совершить главный герой видеоролика к Дню Пифагора Александр Думаревский, чтобы не ждать, пока его исключат за непосещение трёх собраний подряд. Выясняется, что эту ситуацию не предусматривает устав и, видимо, потребуется дополнительное голосование совета. На собрании 16 февраля Думаревского исключают из кворума.

4 апреля Денисов поднимает старую тему матерных слов в комментариях под постами в группе студсовета; его поддерживает Морозов, считающий, что дискуссии в официальной группе нужно вести на приемлемом уровне. Шведов и Бекбулатов выступают за отмену фильтров: «Не в садике же», «Мы студенты и за студентов – не вижу смысла в снобизме».

– «Чтобы люди учились себя вести, как подобает», – отвечает Денисов.

– «Кто давал нам право кого-то учить? Давай каждый будет выражаться так, как считает нужным. Из-за запретов, ограничений и идёт неприязнь к студсовету», – предлагает Шведов, но остается в меньшинстве.

В середине апреля администрация даёт поручение студсовету проинформировать студентов о субботнике, и этот формат вызывает недовольство части координаторов.

– «А в чем проблема, что администрация помогает нам, а мы взамен помогаем им?», – недоумевает Тюрина при поддержке Сурковой.

– «Никто даже не отказывается им помогать. Но в письме нам дано поручение. Поручение – это не просьба, поручение в МГУ – это приказ подчиненному, то, что нельзя не выполнить. Но мы ничьи не подчиненные, а администрация этого, видимо, не понимает […] Если мы будем выполнять роль подчиненных, ни о какой защите прав студентов речи идти не может», – поясняет Морозов. Он спрашивает, когда администрация в последний раз помогала студсовету, выходя за рамки своих служебных обязанностей: – «День мехмата – это проблемы администрации, это их тендер и их двухмесячный фонд, это мы им помогаем его проводить». – При этом он отмечает, что об отказе от субботника речи не идёт.

Касаткин жалуется на собрании проживающих, что на праздничный митинг в честь Дня Победы приходит 3-4 мехматянина, тогда как факультеты вроде ФГУ и ФГП приводят по 50.

– «Мехмат из 2 тысяч человек не может привести человек 30 хотя бы?», – интересуется Касаткин.

Тюрина вспоминает, что на химфаке студентам, съездившим к мемориалу в Ельню, в качестве поощрения могут продлить на лето общежитие. Морозов резко оспаривает такой подход: хоть студентам не нужны эти протокольные мероприятия, искусственная подпитка «снятием с пар, деньгами, комнатами» в итоге не воспитает никакой заявленный патриотизм. Он предлагает «забить» на сгон студентов на торжественные митинги, но Тюрина считает их «формальностью, которые мы (МГУ и мехмат, в частности) должны исполнять» и не видит ничего плохого в том, что за показательное проявление патриотизма студент получит «мелочь, которая по факту им ничего не стоит» и взаимовыгодное сотрудничество с деканатом.

– «Ага, а потом общагу на лето не за Ельню или 9 мая, а за какой-нибудь другой митинг», – предсказывает Савин.

7 июля член студсовета Александр Думаревский в качестве шутки вешает несколько плакатов формата А4 с надписью «мехмат говно» в кадре онлайн-трансляции приёмной комиссии на сайте мехмата. По одной из версий, целью его перфоманса было показать, что трансляцию никто не смотрит и его поступок никто не заметит, однако один из сотрудников «приёмки» делает скриншот, на котором Думаревский держит листки и отчётливо смотрит в кадр. Ираклий Глунчадзе в тот же день инициирует обсуждение поступка среди координаторов и во «флудочате»: понимая, что в уставе студсовета нет никаких пунктов об исключении из состава по этическим критериям, он тем не менее пишет, что после таких поступков не остаются в приличных организациях. Например, он предлагает отстранить Думаревского от распределения ПГАС. Явно соглашается с ним только Семенюк. Скриншот распространяется в соцсетях, и приёмная комиссия, опасаясь за качество приёма, на следующий день относит служебную записку на Думаревского замдекана Молодцову – последний сильно недоволен перфомансом.

1 сентября Молодцов через Савина просит студсовет устроить экзекуцию Думаревскому и прописать в уставе обязанности членов, за несоблюдение которых студсовет будет их выгонять. Координаторы не хотят устраивать публичную порку, чтобы не усугублять ситуацию. Глунчадзе предлагает ввести систему ревью по ходу созыва, которая позволит выносить на голосование вопрос об исключении за плохие оценки от рабочих групп, и только у Морозова возникает вопрос, нужно ли вообще исключать членов из совета.

19 сентября Молодцов говорит Сурковой о том, что студсовет должен отреагировать на поведение Думаревского. Согласная с ним Суркова предлагает написать пост, планирует исключение его из своей рабочей группы по праздникам и предлагает также из всех чатов. Семенюк напоминает, что даже при исключении члена студсовета он может участвовать в рабочих группах по усмотрению координатора, и просит не подменять понятия «координатор разрешает участвовать» и «координатор поощряет такое поведение». Сам он исключать его из рабочей группы по спорту не собирается, поскольку он в ней работает. Семенюк, Суркова и Денисов сходятся на общественном порицании, но Савин против:

– «Ага, и это разойдется по интернетикам».

Он предлагает ограничиться порицанием на собрании. Сапунов рассказывает, что приёмная комиссия вовсе настаивала на отчислении Думаревского. Суркова не понимает, почему остальные координаторы не хотят осудить то, что член студсовет «обос*ал наглядно факультет». Шведов напоминает, что устав не располагает основаниями для исключения Думаревского из совета. Координаторы обсуждают ситуацию, при которой Думаревский выдвинется в студсовет на новый срок, и также не находят противоречий. Суркову поддерживает только Глунчадзе, повторяя свою мысль о том, что «в нормальной стране за это человек вылетает со свистом со всех занимаемых должностей». Публичность изгнания необходима для того, чтобы избиратели знали, чем занимается их представитель.

– «Короче, мне кажется, если мы промолчим, это будет «он сукин сын, но он наш сукин сын»», – заключает он.

Денисов предлагает отталкиваться от устава; Савин интересуется, не ссылается ли устав студсовета на этический кодекс МГУ; Бекбулатов же допускает принятие решений за рамками устава голосованием собрания. Решить это предлагается на собрании по принятию правок, которое состоится только в октябре. Молодцов и Касаткин напоминают Денисову о Думаревском на протяжении сентября, чтобы побудить студсовет принять решение о его исключении из студсовета, при том, что тот уже написал объяснительную – Бекбулатов считает это достаточным.

Во втором часу ночи с 17 на 18 октября инспектор 5 курса М.Л. Шарапова пишет Думаревскому «Вконтакте» «личное сообщение, без личных обид» о том, что увидела пост студсовета с его выдвижением в новый созыв и что считает, что он этого права лишился «после Вашей летней декларации мнения о мехмате». Думаревский показывает скриншот координаторам и снимает свою кандидатуру выборов, несмотря на призывы Морозова к координаторам не допускать его снятия. Разбор ситуации продолжается после выборов 18 октября: Бекбулатов считает, что Думаревский не захотел проблем при переводе между кафедрами, Морозов не верит и считает его жертвой закрытости чата координаторов, которые не донесли свои идеи до «важночата» и Думаревского. Он не понимает, почему Думаревский должен вечно расплачиваться за поступок, за который уже получил выговор.

– «На студента надавила администрация, чтобы он не избирался в студсовет. Админка вот сейчас реально повлияла на состав студсовета», – подчёркивает Морозов.

21 октября Молодцов спрашивает у Сурковой, которая пошла в деканат «исправлять отношения», почему студсовет не принял никакого решения по Думаревскому, и пророчит его отчисление в случае, если бы тот подал заявку в студсовет снова. 27 октября, когда представители праздников приходят к Чубарикову, чтобы подписать благодарственные письма за организацию школы актива, Чубариков собственноручно разрывает благодарность на имя Думаревского.

История получит продолжение спустя два года, когда Думаревский выпускается с мехмата и ставит этот уже легендарный скриншот себе на «аватар» на личной странице «Вконтакте»: сотрудники учебной части находят среди сотни лайков действующих членов студсовета и мехмата и спрашивают у них, почему они поддерживают то, что написано на плакатах.

8 сентября Суркова по просьбе Касаткина (которому письмом ректората поручили собрать 20-30 студентов от факультета и скоординировать их со СтудСоюзом) делает репост объявления об участии в параде студенчества на Поклонной горе, несмотря на то, что несколько координаторов по очереди пишут ей, что они против таких постов в любых мехматских группах.

– «Это что-то околополитическое. Я против участия ССММ в этом», – говорит Савин.

– «Ой фу нафиг», – говорит Шведов.

– «Досвидос», – говорит Семенюк.

– «Я думаю, надо сделать пост. Это не проблема», – говорит Суркова, делает репост и уходит в офлайн. Глунчадзе после опроса координаторов удаляет репост.

– «От этих шествий нужно быть как можно дальше, потому что в любой момент ты можешь начать идти не под флагом мехмата, а под транспарантом единой россии. Еще хуже, когда будет все сразу», – говорит Савин.

– «Мы орган САМОуправления. Для всего остального есть студсоюз», – подытоживает Семенюк.

Но тут же появляется Тюрина, предлагая «чисто для соблюдения формальностей» оставить репост по просьбе Касаткина, которого «обязали».

– «Так нас никто не обязывает», – напоминает Глунчадзе.

– «Блин, мы как угодно можем кичиться, что мы такие крутые и самостоятельные, но все работает не так», – сокрушается Тюрина. Она утверждает, что Касаткин – замдекана по внеучебной деятельности, а студсовет – это та самая деятельность и есть, но Глунчадзе отрицает, что из этого следует подконтрольность студсовета Касаткину. Тюрина в очередной раз вспоминает идиллию между студсоветом и деканатом на химфаке и приходит к выводу, что «возможно, было бы круто иметь отдельную организацию, которая делает мероприятия и все-все-все, и другую – которая борется против. Потому что ваши отношения с администрацией – нам палки в колеса и лишние сложности». Савин, Глунчадзе и Морозов поддерживают эту идею, а Сапунов –– нет:

– «Другой организации быть не может, так как […] без Студсовета не написать ТЗ, так как его подпись одна из главных».

Зато он поясняет, что должность заместителя декана по внеучебной работе придумали на мехмате и на самом деле её не существует. Координаторы объясняют, что конкретно с мехматской администрацией не получится делать добро в ожидании ответного добра, как на химфаке:

– «Твой подход не работает именно с нашей администрацией, которая годами не слышала мнения студентов, и переучить их, 40– и 50-летних мужиков, уже совершенно невозможно».

– «Администрация должна делать лучше для студентов не потому, что студсовет с ней в хороших отношениях. А просто потому что она администрация. По факту, как говорится, должна. И если этого не происходит, мы должны её пинать», – добавляет Глунчадзе.

17. Правки в устав студсовета

Сразу после выборов руководства координаторы при участии приглашённых «ветеранов» (Тропин, Сапунов, Матвеев) берутся за разработку поправок в устав и положение студсовета мехмата. Суркова сразу уходит из чата, доверяя вопрос остальным; минимально участвуют в дискуссиях и фактически только голосуют Подкользина и Тюрина. В первоначальной повестке обсуждаются включение аспирантов, перерасчет нижнего порога для прохождения кандидата от потока и изменение квоты от потока в сторону привязки к числу студентов, обучающихся на нём. Чат начинает с параллельных обсуждений трёх вопросов, но «конструктив старой гвардии» предлагает работать последовательно и с дедлайном по каждому очередному пункту. Чат модерирует Ираклий Глунчадзе: выбирает очередную тему из длинного списка проблемных вопросов, устанавливает сроки, после обсуждения выносит варианты на голосование. 12 участников чата голосуют за любое количество понравившихся им вариантов по каждой проблеме; варианты, прошедшие фильтр в четверть чата (три голоса), будут вынесены на голосование студсовета. Последовательность обсуждения поправок иногда корректируется под влиянием ситуации в студсовете: например, после апрельского собрания с низким кворумом активисты обсуждают автоматическое лишение голоса за прогулы. Обсуждение начинается в ноябре, после большого перерыва продолжается в марте-мае и замирает до октября, когда часть правок выносится на собрание студсовета.

Первой темой становится включение аспирантов в студсовет. Причина рассмотрения: аспиранты стали новой ступенью обучения. Глунчадзе предлагает учесть мнение самих аспирантов, текущего созыва и устав студсовет. Денисов считает странным включать их в организацию со словом «студенческом» в названии и думает, что аспирантам ничто не мешает участвовать в деятельности студсовета при желании. Шведов считает, что у студентов и аспирантов разные интересы. Морозов хочет включить аспирантов в совет, но запретить им занимать руководящие должности. Сапунов делится опытом о том, что у аспирантов невозможно собрать кворум после первого года обучения, и предлагает рассмотреть вариант включения без выборов и без права голоса. Тропин говорит, что нужно дать аспирантам возможность провести выборы, кворум на которых покажет, есть ли у них заинтересованность; ограничение в занятии руководящих постов не актуально в свете наличия ограничения в два года пребывания на них. Глунчадзе поддерживает идею Тропина о ненасильственном проведении выборов.

Через две недели чат вновь возвращается к аспирантам. На этот раз обсуждаются юридические аспекты (причисление аспирантов к обучающимся, отношение к аспирантам в Положении о Студсовете МГУ, наименование студсовета в случае включения аспирантов). 7 участников чата голосуют за добавление аспирантов – этому сейчас противоречит не законодательство, а лишь ограничения в Положении о Студсовете МГУ («3.1.3. Студенческий совет МГУ и Студенческие советы факультетов формируются исключительно из числа студентов МГУ»), на которое ссылается положение и устав студсовета мехмата. Вторым принципиальным вопросом становится формат членства: будут ли аспиранты в совете иметь равные права со студентами. Сапунов хочет их разграничить, Савин предлагает аспирантам создать свой совет, Шведов лишает их руководящих должностей и участия в голосования по распределению ПГАС. Матвеев предлагает совет аспирантов при студсовете с правилами взаимодействия, что лучше включения аспирантов в студсовет с множеством ограничений; идея нравится Семенюку и Савину. Морозов предлагает не торопиться с включением аспирантов в студсовет, пока он решил выходить из Студсовета МГУ или пока Студсовет МГУ не разрешил включать аспирантов – чтобы не ставить под угрозу легитимность мехмата в нём. Совет аспирантов, по его мнению, должен быть инициирован самими аспирантами. Глунчадзе приходит к выводу, что сейчас нет смысла обсуждать дальнейшие действия по аспирантам.

Через полгода, 1 мая, тема аспирантов поднимается вновь для подготовки предложений майскому собранию. Савин разделяет интересы аспирантов на пересекающиеся и непересекающиеся со студенческими, напоминает о существовании Совета молодых учёных и не думает, что права аспирантов нужно защищать в рамках деятельности студсовета; Сапунов за включение в студсовет без права занимать руководящие должности; Бекбулатов предлагает создать для них рабочую группу; все трое не согласны с идеями друг друга. Морозов ещё раз уточняет, каким документам соответствует включение аспирантов в студсоветы, и, не найдя ничего нового, кроме совета обучающихся, чат перестаёт обсуждать вопрос. Ещё через полгода, 31 октября, аспирант уже второго года Сапунов поменяет своё мнение о включении аспирантов в студсовет и заверит, что они друг другу не нужны: «Группа слишком малочисленная и пассивная», «Учится из них четверть», «Из 100 с гаком человек вовремя защищается 5-7 человек», «Аспиранты – мёртвые души». Семенюк и Матвеев настаивают на том, что они, тем не менее, имеют право быть представленными в совете. Сапунов считает, что отдельный совет аспирантов будет недееспособен и станет поводом администрации для игры на противоречиях его со студсоветом, а включение аспирантов в студсовет негативно скажется на его легитимности.

Второй темой выбирают проходной порог в студсовет при выборах на потоке, который сейчас составляет 13% от числа проголосовавших. Он количественно не обоснован и на деле никого не отсекает, и на последних выборах учащиеся были недовольны единственным кандидатом от потока с малой поддержкой, но всё равно прошедшим в студсовет. Глунчадзе озвучивает предложения: считать процент от численности потока, а не от присутствующих (предложено Савиным) – потенциально это повысит явку; увеличить долю до 18% (1/6 часть), что составляет чуть больше доли одной группы на потоке, состоящем из шести (предположительно равных) групп, – это позволит убедиться, что кандидата поддерживают не только его одногруппники. Сапунов не видит смысла отсеивать кого-либо искусственно, потому что желающих попасть в студсовет и так немного, а бесполезные члены сами уйдут. Матвеев проводит «хороший тест на адекватность» поправки и проверяет, что с долей 1/6 от потока за пять созывов в студсовет бы не прошел ровно один член. Шведов хочет оставить процент от квоты, поскольку кворум 50%+1 уже уполномочивает присутствующих принимать компетентные решения. По мере голосования за варианты, уже сформулированные Глунчадзе по мотивам дискуссии, появляются новые версии. Глунчадзе, опасаясь казусов с округлением, высказывается против использования процентов, ратуя за простые доли. Против процента от потока и его повышения и Матвеев, объясняя свою позицию так:

– «Чем ниже проходной барьер, тем выше конкуренция и сознательность. Не хочешь, чтобы прошёл кандидат, который не нравится — выдвигайся или выдвигай своего и обходите его. Если барьер высокий, то наступает успокоенность. Плохие в студсовет и так не пройдут, лишнего повода активно принимать участие в избирательном процессе нет».

Дискутирующие обращаются к первопричине введения порога при написании устава – желанию отсечь технических кандидатов, выдвинувшихся «по фану» без программы и агитации. Тропин и Бекбулатов поддерживают аргументацию Матвеева. Из всевозможных комбинаций поправки (13%, 17% или 1/6; от потока или кворума; без порога) участники одобряют 1/6 от присутствующих, 1/6 от потока, 17% от потока и отсутствие порога. Позже студсовет примет вариант с 1/6 долей от численности потока.

Третьей обсуждается именная поправка «Тен – Акушевича», названная по фамилиям первых кандидатов, разделивших последнее проходное место на выборах от потока, создав тем самым прецедент превышения квоты. Проблема была временно урегулирована во 2 созыве этой поправкой, позволявшей пройти в студсовет всем кандидатам, разделившим третье (для малых потоков – первое) место, но сейчас поднята вновь. Как подсчитает ⁴² Савин осенью следующего года, вероятность возникновения «Т-А»-ситуации составляет не более 5%. Глунчадзе предлагает первый альтернативный вариант выхода из ситуации: брать в студсовет всех бесспорных кандидатов, а между кандидатами с равным числом голосов проводить второй тур, тем самым, не превышая квоты от потока. Морозов предлагает сравнивать спорных кандидатов по числу голосов, отданных студентами не из группы, где каждый из кандидатов обучается, выбирая кандидата с самой широкой поддержкой (или нескольких лидеров, если голосов снова поровну). Исключительная редкость ситуации, когда равенство голосов случится и там, и там, по его мнению, говорит в пользу этого предложения. Бекбулатов рассматривает вариант брать обоих кандидатов, если их два, и проводить перевыборы, если их больше; вариант поддерживается за редкую необходимость проводить перевыборы. Тропин предлагает ограничиться пропорциональностью курсов и брать «лишних» кандидатов с потока до заполнения суммарной квоты от курса за счет свободных мест с других потоков; идея имеет некоторую поддержку, но уязвима для нескольких «Т-А» на курсе. Семенюк считает её несправедливой, поскольку избрание кандидатов зависит только от количества кандидатов на соседних потоках, и пытается «взломать» конструкцию гипотетическим примером, когда в студсовет выдвинется весь поток и каждый проголосует только за себя. Он поддерживает перевыборы среди спорных, поскольку повторное равенство голосов покажет, что все спорные кандидаты достойны избрания. Шведов считает, что брать больше четырёх человек от потока – «жирно», а дополнительные критерии отбора не нужны. Сапунов предлагает повысить проходной процент до 34%, но она не нравится слишком большим отсевом кандидатов вне зависимости от «Т-А».

– «Цель должна быть – не нарушая положения, дать дорогу большему числу человек», – напоминает Шведов.

Тропин формулирует ещё одну идею: брать всех n студентов, разделивших последнее проходное место, но наделять их 1/n частью голоса при голосованиях в совете; идея нарекается несправедливой, поскольку количество голосов зависит от количества кандидатов. После этого Морозов, ссылаясь на редкость возникновения «Т-А»-ситуации, уточняет, чем не устраивала прошлая версия поправки и зачем чат пытается её модернизировать. Он считает, что вероятность избрания по «Т-А» десяти человек с одинаковым числом голосов настолько мала, что в случае её выпадения можно взять в студсовет всех. Перевыборы же среди спорных не устраняют возможности повторного равенства голосов, а значит, в конечном итоге либо потребуются дополнительные критерии, либо придётся брать всех победивших. Сапунов предлагает ввести исключение спорных кандидатов из студсовета в случае пропуска трёх собраний. Тропин вдогонку предлагает брать двоих спорных или не брать никого, если спорных больше. Денисов выступает за включение в студсовет всех спорных:

– «Студсовет еще не страдал от того, что много народу в нем. Он страдал от того, быть может, что не все активно в нем себя ведут».

Глунчадзе выписывает все варианты для голосования (их оказывается десять), и поддержку набирают только три: классическая «Т-А» (при поддержке 10 участников), перевыборы среди спорных до тех пор, пока не заполнится квота (идея Глунчадзе, 4 голоса), и включение спорных до заполнения квот по курсу после сортировки всех спорных с курса по проценту голосов (доработанная идея Тропина, 8 голосов). При проработке формулировок в апреле Глунчадзе обнаруживает, что вариант с сортировкой создаёт больше проблем, чем решает: вакантных мест на соседних потоках может не быть, вакантных мест может быть меньше, чем спорных с одинаковым процентом и т.д. Студсовет примет классическую версию поправки «Тен – Акушевич», сформулированную следующим образом:

«Кандидаты каждого потока, за исключением кандидатов, указанных в п. 4.13, упорядочиваются по количеству набранных голосов в порядке убывания, а среди кандидатов с равным числом голосов — в алфавитном порядке, и нумеруются последовательными натуральными числами, начиная с 1 (единицы). Членами Студенческого совета мехмата становятся все занумерованные кандидаты, набравшие не меньшее число голосов, чем кандидат под номером, равным базовому числу представителей потока».

5 ноября «старички» накидывают список вопросов для дальнейшего обсуждения: совмещение должностей, почётные члены, поправка Тишина – Медведевой, электронное присутствие на собрании и голосование, выход из состава и исключение из кворума.

Четвёртой правкой становятся квоты от потоков – математический подход всё чаще находит непропорциональности фиксированного числа кандидатов (или повышенного, с учётом «Т-А») и варьирующейся численности студентов на потоках. К примеру, в пятом созыве есть потоки с 3 представителями от 90 студентов и 1 представителем от 60 студентов. Тем не менее, Глунчадзе считает, что пропорциональная зависимость от числа студентов «не даст пользы», поскольку даст больше мест первокурсникам, от которых «объективно меньше толку». Первоначально несколько человек поддерживают просто дать на одно место больше эконом-потоку в связи с его популярностью; Морозов предлагает также увеличить до 4 мест квоты потоков математиков 1-2 курсов. Денисов предлагает ничего не менять, ссылаясь на традиционную незаинтересованность эконом-потока в студсовете. Глунчадзе считает, что нужно решить вопрос на будущее, не дожидаясь, пока интерес повысится. Тропин напоминает, что исход выборов на должности в студсовете часто зависит от нескольких голосов, поэтому число представителей важно. Матвеев выступает за одного представителя от каждых 40 человек, Тропин – от 50. Глунчадзе не нравятся формулы из-за скачка в числе представителей при малой разнице в численности потоков (например, 49 и 50). Матвеев обосновывает текущий вариант принципом «по 1 представителю на 2 группы» и тестирует вариант с представителем от 40 человек на численности потоков в этом учебном году – практически все квоты совпадают, Бекбулатов модернизирует вариант до «на каждый поток по 1 месту и по 1 за каждые 40 человек или каждые две группы». Тропин предлагает формулу округления [n/50 +1/2] + 1, где 50 – средняя численность двух групп, а почти все потоки будут укладываться между скачками в 25, 75 и 125, приближая квоты к текущей схеме. Матвеев рассуждает о том, что присутствующие считают хуже: недодать места или дать больше. Бекбулатов считает скачок с 4 мест у потоков первокурсников до 2 или 3 у шестикурсников полезным, потому что можно привлечь больше студентов, желающих попробовать себя в студсовете; Савин, наоборот, думает, что искусственное уменьшение квоты с возрастанием курса повлечёт больший отток активистов, чем обычно, и уменьшит средний срок пребывания в студсовете. Сапунов и вовсе считает, что «большое количество людей на потоке слабо коррелирует с количеством кандидатов». Спустя десять дней после утихшей дискуссии Матвеев предлагает прикрутить к формуле минимум из расчёта от численности потока и числа 3, а Савин меняет знаменатель в формуле на 25. Таким образом, тестируя формулу на результатах выборов прошлых лет, авторы правки добиваются наилучшего совпадения их с пересчетом по новой формуле. Функцию Савина поддерживают 3 человека, функцию Тропина – 4, обоснование нынешних квот через число групп – 6, остальные не доходят до студсовета. Студсовет проголосует за функцию Савина с поправкой Матвеева: min{3, 1 + [n/25]}, тем самым ограничивая каждый поток квотой в три представителя; реальные изменения коснутся только малых потоков: экономического и курсов магистратуры, где теперь могут быть выбраны два или три представителя. Окончательная формулировка звучит так:

«Базовое число представителей потока определяется равным 1 + [n/25] (единице плюс целой части от деления эн на двадцать пять) для потока, численность студентов которого на день выборов на потоке равна n (эн). Базовое число представителей потока, в соответствии с данной формулой большее 3 (трёх), переопределяется равным 3 (трём)».

Бекбулатов просит Глунчадзе подготовить основные правки к декабрьскому собранию, но расширенного кворума на нём не ожидается. 1 декабря Глунчадзе делает первую версию pdf-документа с вариантами прошедших поправок.

После большого перерыва работа над правками возобновляется 29 марта с обсуждения сроков руководящих должностей. Председатель и прочие должности избираются не более чем на два срока, но само понятие срок не конкретизировано; автоматически им считают период от избрания до избрания, то есть им может быть и короткий интервал в два месяца. Таким образом, уже сейчас Шведов, Денисов и Савин находятся на втором сроке в должностях, соответственно, второго представителя, координатора по бытовым вопросам и координатора по образованию, хотя каждый из них не пробыл в должности и года. Глунчадзе предлагает допустить три созыва, но один из них ограничить по времени фиксированным числом дней. Морозов озвучивает вариант, по которому избрание на остаток созыва после ухода прежнего руководителя не считается срока. Савин приравнивает это к «и.о.» и негативно оценивает, поскольку люди на должности должны меняться. Тропин предлагает занимать должность любое количество сроков, но ограничить суммарное пребывание на ней двумя календарными годами. Ограничение годами нравится Глунчадзе и Семенюку, но не Савину: ему, впервые избранному в апреле, не нравится, что его два года истекут тоже в апреле, «и так до скончания веков, пока кто-нибудь не прервёт эту череду». Морозов выдвигает вариант замены слова «срок» словом «раз». Предложение Бекбулатова не считать полгода сроком взламывает Морозов: можно избираться два раза по полгода. Глунчадзе и Морозов сходятся на варианте, по которому однократное исполнение обязанностей возможно в дополнение к двум полноценным срокам на одной и той же должности. Матвеев предлагает ограничить 25 календарными месяцами и прописать все варианты прекращения полномочий; дополнительный месяц он даёт на покрытие смещений выборов от года в год. Сапунов предлагает увеличить до 30 месяцев (полгода на случай отчисления координатора или выпуск шестикурсника в середине созыва). Матвеев и Семенюк против 2,5 лет, поскольку это практически три созыва (дважды с ноября по ноябрь и единожды с ноября по май); Семенюк предлагает 27 месяцев. Тропин предлагает заменить дополнительные месяцы формальным снятием с должности на период летних каникул. До голосования проходит неделя, но почти все сформулированные варианты не нравятся присутствующим: ограничение в календарных месяцах – поскольку студсовет ничего больше не измеряет в месяцах; в числе раз – потому что не формализован «раз», в двух разах и дополнительном периоде в нестандартное время посреди созыва – из-за кривой формулировки. Тропин не понимает, почему присутствующие хотят увеличить двухлетний период занятия должности, а не воспитывать себе преемников. В итоге одобряются только 25 месяцев (3 голоса) и избрание на два срока с не более чем одним дополнительным пребыванием в должности в течение осеннего семестра до выборов нового созыва (7 голосов). Студсовет проголосует за полномочия продолжительностью не более 25 месяцев с формулировкой:

«Никто не может быть избран на одну и ту же должность более чем 25 (двадцать пять) календарных месяцев за все время обучения. По достижении указанного условия полномочия лица в должности прекращаются автоматически».

5 апреля Семенюк инициирует дискуссию о кворуме собраний студсовета.

– «Люди, которые отмечаются и не приходят должны более серьёзно наказываться чем те, кто не отмечается и не приходит», – считает он, огорчённый сегодняшним сорванным собранием.

Сейчас из кворума член студсовета исключается при согласии хотя бы половины студсовета и при выполнении хотя бы одной из причин: предоставление личных данных студентов третьим лицам, систематическое неучастие в деятельности, инициатива не менее половины потока, делегировавшего члена; либо же добровольно. Де-факто также существует решение, ежегодно принимаемое для нового созыва: исключение за три пропущенных собрания подряд или за пять всего. Глунчадзе поднимает статистику по кворуму и исключенным за все годы. Он предлагает варианты автоматического голосования или автоматического исключения после устоявшегося числа пропущенных собраний («3/5»). Тропин спрашивает, почему бы не учитывать также собрания рабочих групп, ведь устав предписывает состоять хотя бы в одной и, возможно, там член студсовета работает; посещение собраний рабгруппы может нивелировать непосещение общих собраний. Попутно выясняется, что устав не обязывает членов посещать общие собрания. Денисов предлагает оставить координатора возможность спасти студсоветовца от исключения из кворума. Шведов не одобряет автоисключение: «Любой здравомыслящий человек, лишившись голоса в кворуме, перестанет что-либо делать»; Семенюк и Денисов не согласны с этим аргументом. Морозов отмечает главное преимущество этого варианта: для исключения из кворума не нужно собирать кворумное собрание, так как «прогульщики» исключаются автоматически. Бекбулатов предлагает продумать возможность откатить автоматически принятое решение об исключении, дав возможность исключенному члену запросить голосование о возвращении в созыв. Савин моделирует ситуацию, при которой исключенный член возвращается в кворум и продолжает прогуливать, начиная счётчик пропусков заново. Спустя неделю, после обсуждения онлайн-присутствия на собраниях (см. далее), Морозов предлагает подумать о сокращении числа пропущенных голосований с 3/5 до 2/4 (подряд/всего), поскольку нынешние большие числа способствуют развращению студсоветовцев в плане непосещаемости и собраний за созыв бывает около 6. Савин не поддерживать идею считать пропуски собраний по стипендиям наравне с остальными, поскольку в силу нехватки компьютеров на распределении не все будут в нем участвовать. Глунчадзе считает иначе:

– «Именно в стипендиях ты защищаешь интересы непосредственно людей, которые тебя выбрали. Пробивая собрание по стипендиям, ты пробиваешь ту ответственность, которую электорат возлагает на тебя в первую очередь».

Денисов выступает за большую доля офлайн-работы при распределении стипендий. Окончательно проходят варианты автоисключения за 3/5 (5 голосов) и автоисключения с возможностью голосования о возвращении, инициированного исключённым в его присутствии – как за 3/5 (7 голосов), так и за 2/4 (3 голоса).

Следующей темой становится удалённое присутствие членов студсовета на собраниях, поднятие из-за случаев отсутствия кворума на собраниях. Бекбулатов замечает, что, когда секретарь оповещает всех членов о собрании через личные сообщения, кворум набирается. Глунчадзе ставит основные вопросы:

– «Существуют ли ситуации, в которой мы можем позволить голосовать человеку, отсутствующему на собрании, и достойна ли хотя бы одна из таких ситуаций включения в устав?».

Бекбулатов считает, что если член студсовета не слышит, что происходит на собрании, то ему нельзя голосовать; Глунчадзе поправляет: если ему известна точная формулировка вопроса, то он может взять ответственность проголосовать без обсуждения; Савин не считает правильным надеяться на «поголовную сознательность», но допускает, что отсутствующие могут знать суть вопроса и своими голосами изменить исход голосования. Сапунов предлагает кому-то транслировать удалённому студсоветовцу все аргументы за и против по каждому голосованию. Морозов не нравится трансляция, он предлагает собирать заявления с позицией по каждому вопросу, вынесенному на голосование заранее. Матвеев предлагает формат видеоконференции, но Бекбулатов считает её реализацию слишком муторной. Семенюк считает нужным позиционировать удаленное голосование как выход из трудной ситуации, а не как опцией, которая позволит заменить личное присутствие по причине уровня «из дома голосовать удобнее». Во избежание злоупотреблений он предлагает не засчитывать удаленное присутствие за посещение собрания. Савин того же мнения и обобщает до идеи, что удалённое голосование должно быть доступно не для всех, и опасается утечки аудиотрансляции в деканат или ректорат:

– «У нас очень много мыслей проскакивает, которые лучше этажам не слышать».

Необходимым ввести удаленное голосование считает больше половины чата (Савин, Бекбулатов, Семенюк, Шведов, Денисов, Сапунов, Матвеев, против: Глунчадзе, Морозов, Тропин). Необходимость введения «уважительной причины» физического отсутствия на собрании с дальнейшей формализацией поддерживают четверо (Сапунов, Глунчадзе, Денисов, Семенюк, против: Матвеев). Отдельная дискуссия разворачивается вокруг того, кто классифицируют причину как уважительную: Денисов ратует за председателя или секретаря, Сапунов – за голосование присутствующими, которое он почерпнул в ЦПК, где не смогли классифицировать причины уважительности.

– «Имхо, уважительных причин четыре – учёба, семейные обстоятельства, болезнь и смерть», – заявляет Сапунов.

Но всеобщее голосование не нравится многим тем, что не всегда студент захочет рассказывать о своих причинах, и тем, что другие члены будут решать, давать ли голос в дистанционном голосовании другому.

– «Нефиг выбираться в ССММ, если есть такие страшные дела. Крайне безответственный подход и неуважение к людям», – продолжает Сапунов, чем вызывает бурное несогласие чата:

– «В ссмм должны выбираться люди без личной жизни и своих дел?».

Денисов против обсуждения причины на собрании, поскольку «мы же не в комсомоле», Глунчадзе за принятие решения «тройкой» (председатель, заместитель, секретарь), а Сапунов против делегирования этого права руководству, потому что опасается субъективности в пользу друзей:

– «Нельзя отдавать власть об исключении людей из кворума в одни руки».

Матвеев считает правильным не различать физическое и онлайн-присутствие; Бекбулатов поясняет: кворум будет считаться по всем видам присутствия, но дистанционное не нужно рассчитывать за посещение. Матвеев предлагает считать трудности проведения видеотрансляции проблемой отсутствующего, а вопрос уважительности отсутствия поднимать только при исключении из кворума, а не каждый раз. Неэффективное и непредсказуемое, по мнению Сапунова, онлайн-участие в собрании Матвеев также видит грубой виной отсутствующего члена студсовета, но не должно из принципа «чтобы другим неповадно было» закрывать такую возможность всем остальным.

– «У нас 3 практически не рабочих группы. Слишком мягкое отношение к требованиям к людям в ССММ мешает работе», – настаивает Сапунов. Он объясняет свою позицию опытом работы в приёмке и его поддерживает Подкользина.

Глунчадзе опасается ужесточений:

– «Где-то пережать — и к нам перестанут избираться. А я напомню, что избираются и так не очень: конкурентные выборы — редкость».

Ответственность перед избирателями Глунчадзе предлагает повышать усилением рычагов в их руках.

– «Уважительными причинами вообще можно считать только болезнь и смерть, остальное гипотетически можно отменить, и это лишь вопрос приоритетов человека и его ответственного подхода к студсовету», – категорично считает Морозов. – «К тому же, что это такое, из-за чего человек не может присутствовать, но может участвовать в видеотрансляции? Не тянет оно на уважительное».

Он предлагает допуск до онлайн-трансляций безотносительно уважительности причины, но при этом понизить число пропущенных собраний для исключения из кворума (см. ранее). Сапунов допускает онлайн-голосования только по уважительной причине.

– «Кстати, сон — тоже неуважительная причина, можно назначить собрание на полночь и тоже всех кикнуть», – проверяет устав на корректность Глунчадзе.

Он не видит смысла голосовать по отдельным параметрам, поскольку они сильно зависят друг от друга, и пишет комплексные варианты, учитывая замену видеотрансляций аудио-. Из шести вариантов онлайн-голосования одобряют почти все 3-5 голосами: при любой причине по видео и считать пропуском; при болезни или учёбе по видео и считать пропуском; при любой причине по аудио и считать пропуском; при любой причине с предварительным ознакомлением с формулировками вопросов и считать пропуском; при болезни или учёбе по аудио и считать пропуском.

Матвеев предлагает разобраться с несколькими лёгкими вопросами, чтобы существенно сократить список оставшихся, и Глунчадзе выбирает почётных членов студсовета, которые оказываются не такими и лёгкими. Бекбулатов хочет дать им определение, а Глунчадзе и Сапунов – оставить свободу трактовки. 7 человек поддерживают их прописывание в уставе с некими привилегиями, против упоминания их – 3. На предложение придумать привилегии Тропин называет свободное посещение собраний студсовета и возможность участия в рабочих группах. Денисов усложняет вторую привилегию согласием координатора, но в итоге дальше проходит только первая с 8 голосами. Шведов, Савин, Матвеев и Морозов голосуют против всех придуманных привилегий; Морозов при этом считает, что множество почётных членов почти всегда будет укладываться во множество аспирантов, выпускников и сотрудников факультета, для которых аналогичные возможности уже прописаны в уставе, поэтому дополнительные привилегии приводят к ситуации «Оккам негодует» и должны решаться отдельным голосованием совета. Матвеев переходит к вопросу о том, кто может стать почётным членом, можно ли награждать до окончания мехмата и можно ли отобрать это звание, но в итоге всё это останется неформализованным. Бекбулатов предлагает подумать также о включении в важно– и флудочаты («Старички зачастую знают кучу информации»), но прописывать их в уставе считается излишним; Шведов выступает против включения, поскольку:

– «Мы порой пишем вещи, которые лучше не читать «старичкам», которые могут в какой-то момент стать членами администрации или, хм, другой организации, и передать их куда-нибудь».

Наконец, среди всевозможных сочетаний групп студсоветовцев, которые могут выбирать новых почётных членов (текущие руководители, текущие представители, почётные прошлых лет), участники останавливаются на руководителях и представителях (9 голосов). Окончательная формулировка, поддержанная студсоветом:

«На собраниях Студенческого совета мехмата имеют право присутствовать и участвовать в обсуждении любых вопросов студенты, аспиранты и преподаватели мехмата, а также лица, удостоенные звания «Почётный член Студенческого совета мехмата МГУ» решением членов Студенческого совета мехмата, занимающих руководящие и представительские должности Студенческого совета мехмата […]».

Следующая тема, до которой добираются 26 апреля, – выход из состава и исключение из кворума. Глунчадзе предлагает приравнять эти два понятия, поскольку сейчас разница заключается в возможности занимать должность, а это, по его мнению, неправильно. Савин напоминает о распределении ПГАС, которым исторически могут заниматься исключены из кворума (обычно так делают представители эконом-потока), но с точки зрения устава это обычное собрание студсовета. Матвеев обращает внимание на то, что члена избирается поток, а отстранить, по некоторым версиям, может ещё и студсовет. Исключение из кворума можно отменить, а из студсовета – только через новые выборы. Глунчадзе предлагает давать возможность исключенному восстановиться в совете до момента объявления перевыборов на его потоке, тем самым блокируя их; Матвеев просит не забывать про сбор подписей половиной потока, после которых перевыборы обязаны пройти. Глунчадзе и Морозов не видят разницы между исключением из кворума и из состава: первое фактически влечёт отказ от голоса и от представления интересов студентов, как и второе. Морозов и Тюрина выступают также за возможность восстановиться в совете только путём перевыборов, а Бекбулатов, Матвеев, Савин Денисов – против уравнения понятий.

– «Исключение из совета слишком жестко и демотивирует людей», – говорит Бекбулатов.

Из предложенных вариантов уравнения терминов 4 человека выбирают восстановление только путём перевыборов (проигравшие варианты: только за прогулы и до проведения/объявления выборов, только за прогулы и до появления нового кандидата), но большинство голосует против всех или воздерживается.

Последней крупной темой становится замена исключенных. Проблема, в которой после исключения члена студсовета от потока стало меньше представителей, во втором созыве закрыли «поправкой Тишина – Медведевой», позволявшей кандидату, занявшему первое проходное место на выборах, автоматически стать членом студсовета. Глунчадзе представляет другое решение – через объявление новых выборов на вакантные места. Он также поднимает вопрос, следует ли объявлять довыборы в случае, если квота потока не была заполнена на самих выборах вследствие малого числа кандидатов:

– «Может, уже созрело недовольство народа в виде желания самим избраться».

Обе ситуации он предлагает решить следующей формулировкой:

«Разрешить довыборы в любой момент после первого собрания созыва при условии наличия свободных мест на потоке; при появлении первого кандидата на довыборах назначать дату довыборов не раньше чем через 7 дней».

Семенюк поддерживает, но предлагает ограничить количество довыборов за созыв константой 1, Шведов называет константу 0. Матвеев ратует за единственную возможность за созыв каждому кандидату инициировать довыборы на свободные места. Глунчадзе формулирует несколько вариантов: довыборы в любой момент после появления свободных мест от потока; однократные (но в несколько туров) довыборы с тем же условием; выборы в один тур с тем же условием и не более одного инициирования каждым кандидатом; заполнять места в порядке очереди проигравшими основные выборы. После формулирования всех вариантов для голосования Морозов интересуется, зачем вообще нужны перевыборы после отстранения членов из студсовета:

– «Ну и поздравления этому потоку, будут думать, кого выбирать, в следующий раз».

Глунчадзе не согласен: студсовет борется, в первую очередь, не за воспитание студентов, а за возможность быть представленными. По его мнению, снятых «плохих» членов необходимо заменять раньше, чем в конце срока; в пример он приводит импичмент. Чат одобряет только последний вариант – классическую поправку Тишина – Медведевой (7 голосов:

– «Заполнять освобождающиеся на потоке места проигравшими выборы при условии прохождения ими барьера».

29 апреля Глунчадзе подводит промежуточные итоги к потенциальному майскому собранию, обновляя pdf с прошедшими вариантами и уточняя некоторые формулировки. С переносом работы в Google-документ чат практически замолкает, изредка подпинываемый Семенюком. С апреля Матвеев, а в мае и Бекбулатов предлагают собраться чатом вживую для финального обсуждения формулировок («Тратить личное время на студсовет, мы ж все любим это, ну»), но Глунчадзе считает, что в мае студсовет уже не успеет собраться для принятия правок, а Семенюк думает, что осенью студсовет не примет их из-за занятости стипендиям и выборами. Бекбулатов уверен, что получится в сентябре.

В мае Матвеев предлагает вместо свободного посещения допускать на собрание по голосованию и преподавателей, и аспирантов. С поддержкой Денисова и Морозова этот пункт допускается до голосования; против выступают Глунчадзе, Шведов и Семенюк. Тропин предлагает отделить категории: допускать аспирантов, не допускать преподавателей, потому что ими скорее всего окажутся сотрудники администрации и «было бы психологически здорово голосовать по каждому из них». Денисов, опасаясь открытых голосований о присутствии администрации на глазах этой самой администрации, возвращается к возможности закрытых голосований. За их возможность по любым вопросам снова выступают Денисов и Морозов, а Матвеев – только в случае голосований по конкретным людям (выборы, исключение из кворума, присутствие на собрании).

– «Моя позиция, что надо быть открытыми перед теми, кто выбирал, с одной стороны. А с другой стороны, иметь возможность не допустить давления извне от третьих лиц», – считает он при поддержке Денисова.

31 октября Матвеев сочтёт давлением со стороны и свободное присутствие почётных членов студсовета. В ответ Тропин предлагает продолжить абсурдные урезание студентами потоков, от которых нет представителей. В итоге ограничения ни для аспирантов, ни для преподавателей не одобряет достаточное число человек, и дальше проходят лишь закрытые голосования (Семенюк, Морозов, Денисов). Студсовет закрепит их в уставе так:

«Любой член Студенческого совета мехмата, располагающий голосом и присутствующий на собрании физически, имеет право запросить закрытое голосование».

19 мая Глунчадзе дописывает ко всем пунктам пояснительные записки закидывает в «важночат» пакет поправок в устав и положение студсовета мехмата, предлагая ознакомиться с текстом до собрания, комментировать и ставя задачу собрать кворум и согласие 75% состава, то есть 28 человек, на ближайшем собрании. Не отписавшимся в чат о прочтении Савин обещает напоминать в личных сообщениях. За пределами чата по правкам комментарии возникают только у Змиевского: он предлагает допустить свободное посещение собраний студсовета выпускниками мехмата и вводить закрытое голосование по запросу не одного, а нескольких членов. Тюрина поддерживает выпускников, но Савин замечает, что среди них могут быть и сотрудники администрации. Впрочем, в конце весны кворум собрать не удаётся, и принятие переносится на осень.

20 июля Денисов предлагает устроить онлайн-репетицию голосования по правкам, чтобы мотивировать совет прочитать их до голосования осенью. Глунчадзе, понимая желание разобраться с правками поскорее, считает устав слишком важным вопросом, чтобы голосовать онлайн или опросом, поскольку нужно обсуждение. Он напоминает, что координаторы уже пытались заставить совет погрузиться в чтение. Он просит не сравнивать ситуацию с правками в Положение о Студсовете МГУ:

– «В ССМГУ проблема другая: руководство намеренно затягивает процесс, надеясь избежать перемен. Низы не могут, верхи не хотят. У нас в точности наоборот. Низы не хотят засесть, почитать, прийти на собрание, верхи не могут заставить их это сделать».

Семенюк предлагает выбрать формат собрания с 5-минутным обсуждением каждой правки, Бекбулатов – ещё раз поднять обсуждение правок в «важночате». 31 августа Денисов намеревается в течение недели спросить у каждого члена студсовета его мнение по правкам и пытается запустить Google-анкету для голосования членов студсовета, но координаторы её не пропускают.

19 сентября председатель подталкивает секретаря собирать собрание для принятия правок, но тот ссылается на занятость в группе по образованию. Опрос о дате собрания он запускает 22 сентября и просит всех перенести свои планы с победившего варианта. Совмещать сентябрьское собрание по ПГАС с принятием правок Глунчадзе отказывается, чтобы не навредить качеству распределения. Также он не соглашается устраивать его в формате сбора подписей, поскольку считает его допустимым (и то нежелательным) только для экстренных вопросов, а не для «вопроса долгосрочной перспективы, который определит жизнь совета на ближайшие n лет». Утром 4 октября Бекбулатов вспоминает, что к собранию по правкам ничего не готово, и предлагает отправить в «важночат» документ с предложениями и опросами по ним, чтобы снять спорные моменты до собрания и не затягивать его перед голосованием о принятии. Савин тем временем набирает расширенный кворум 75% по doodle.

Глунчадзе предлагает утверждать правки следующим способом: сначала голосованием выбирать победителя по каждому пункту, а потом одобрять или не одобрять его, чтобы получить согласие 75% членов. В свете намерения нескольких членов уйти пораньше перед координаторами стоит цель уложить всю процедуру в продолжительность одной пары. По итогу дискуссий и голосований на собрании 5 октября 2016 года одобряется ⁴³ часть правок (указание на принятие см. ранее). Глунчадзе тем же вечером обновляет текст устава в группе студсовета. Сразу после собрания Семенюк замечает недостаток принятой правки про исключение из кворума (плохой председатель может поставить три собрания так, чтобы намеренно исключить нежелательного члена студсовета и тот не может вернуться в кворум). Его предложение продолжить работу над правками в следующем созыве поддерживают Морозов и Глунчадзе.

Собрание по принятию правок в устав. 5 октября 2016

Многие темы озвучиваются в чатах единожды и не обсуждаются как поправки. Например, 23 марта Бекбулатов предлагает координаторам «жёстко нарушить устав, стать плохими ребятами» и объявлять дату собрания меньше, чем за неделю, вступив в противоречие с уставом.

– «Это правило, кстати, устарело. Оно, по идее, из тех времён, когда не спрашивали людей, когда они могут. Сейчас за неделю как раз планы наоборот меняются», – считает Савин.

Попутно обнаруживаются другие «косяки». Семенюк интересуется, как определить победителя в голосовании на должность председателя, когда кандидаты набирают равное число голосов; этот алгоритм оказывается непрописанным. Глунчадзе обращает внимание на сочетание «Т-А» с проходным порогом; участники сходятся на том, что в случае низкого процента у спорных кандидатов дополнительные выборы среди спорных проводиться не должны. Сапунов предлагает в целях планирования установить фиксированный день собраний, например, последнюю субботу каждого месяца; Бекбулатов соглашается попробовать в следующем семестре чередовать самые популярные дни: субботу и понедельник, но заблаговременных объявлений и такого формата в целом выбрано не будет. Бекбулатов и Денисов пытаются инициировать конкретизацию активной работы члена в студсовете, но тема никого не заинтересовывает. Морозов вспоминает, что не прописан регламент выборов координатора рабочей группы; Глунчадзе также замечает отсутствие определения «и.о.». Денисов предлагает прописать в уставе досрочное окончание полномочий из-за выхода из чатов еще одного члена студсовета, который ничем не занимался. Сапунов интересуется, не является ли нарушением устава возможность избрания на должность председателя и второго представителя суммарно более, чем два раза; Шведов отвечает, что нет, «но не советую». Глунчадзе и Морозов спорят о том, кто является представителями потока 3 курса после перераспределения студентов по кафедрам, ведь прежние представители потока были выбраны другими студентами; в итоге проблему обходят стороной, поскольку в такой комбинации созыву остаётся действовать два месяца до новых выборов, а у студсовета нет «традиции локальной работы». Бекбулатов интересуется, не должна ли должность заместителя председателя быть утверждаемой студсоветом, а не просто назначаемой председателем, но координаторы не отвечают.

Денисов предлагает ограничить время принятия заявок на выборы не полуночью, а 18 или 20 часами вечера. Бекбулатов отмечает, что это противоречит положению о Студсовете МГУ, по которому выдвигаться можно вплоть до речей других кандидатов.

– «Хмм, да, нарушать нехорошо. Но другие факультеты делают как-то поудобнее», – отвечает Денисов.

Матвеев пишет, что студенты думают о выдвижении по вечерам, поэтому отнять у них последний вечер будет ограничением возможность выдвинуться. Он предлагает не ориентироваться на время публикации постов с программами кандидатов: опоздавшие студенты в них просто не попадут, но подать заявку на выборы успеют.

24 октября, в конце выборной кампании в студсовет шестого созыва, Денисов радует чат сообщением о том, что Мария Алаева сочла поправку «Тен – Акушевич» «незаконной», поскольку она нарушает пропорциональность, и как «гарант защиты прав студентов» пообещала разобраться. Матвеев считает, что любое решение этой ситуации нарушит пропорциональность; Денисов передаёт мнение Алаевой о том, что нужно проводить выборы до тех пор, пока не будут выбраны кандидаты в количестве, равном квоте. Морозов считает, что студсовет сам может решить, как выходить из этой ситуации. Глунчадзе и Матвеев напоминают, что всем потокам были предоставлены равные (в смысле пропорциональности) шансы избрать нужное число кандидатов, но они им не всегда пользуются. Бекбулатов интересуется, как быть с потоками без кандидатов, ведь они, по логике Алаевой, тоже нарушают пропорциональность. На несколько денисовских «А ещё Маша сказала» Глунчадзе напоминает о третьем сроке Алаевой на посту председателя и о попустительстве при назначении своим заместителем невыборного председателя студсовета геолфака, намекая на то, что Алаеву не следует считать экспертом в области нормативных документов студсоветов. Савин советует напомнить Алаевой и о пропорциональности на уровне представителей факультетов. Усугубляет недоверие к ней и её заявление о том, что у студсовета не может быть устава потому, что совет не является юридическим лицом. Сапунов советует в ответ спросить у «гаранта» про горячую воду на этажах мехмата, но Денисов считает, что это не относится к делу. Шведов берёт на себя дальнейшее общение с Алаевой по этой теме и на личной встрече убеждает её, что поправка «Тен – Акушевича» не нарушает пропорциональность в общем случае, тем самым спасая выборную кампанию студсовета мехмата.

Матвеев отмечает, что куда больше пропорциональность нарушает новая формула вычисления квоты от потока (min{3, [n/25]}), и жалеет, что сам же её предложил. Активисты пытаются ещё раз придумать правильную формулу на будущее. Савин предлагает рассмотреть идею с фиксированным числом квот от курса и пропорциональным делением каждого из них между потоками, поскольку численность потоков сильно зависит от популярности эконом-потока. Морозов считает, что студсовет давно смирился со схемой фиксированного числа представителей благодаря её простоте, «считая ее пропорциональной настолько, насколько надо».

– «Для любой схемы подобного типа можно взять крайний случай и сказать «ничоси, какой разброс»», – замечает он.

Матвеева смущает пропорциональность на сегодняшних выборах: 2 кандидата от 28 человек и 3 от 157, хотя численность потоков отличается в 5 раз.

– «Никогда не знаешь, что выкинет руководство мехмата через 2-3 года. Чем больше поток — тем больше представителей все равно надо», – считает Семенюк.

Семенюк находит новую дыру в уставе: на выборах в студсовет вместо студента может проголосовать его однокурсник с потока и его голос будет действительным. Матвеев считает нужным прописать этот момент в разделе про недействительные голоса.

– «Вообще грядут новые правки, видимо», – анонсирует Семенюк аналогичную работу в следующем созыве.

Денисов пытается обсудить методы увеличения кворума на 6 курсе, но никто не может ничего предложить, кроме растягивания выборов на несколько дней и голосования опросом в комнате студсовета.

30 октября Семенюк поднимает правки, оставшиеся незаконченными с апреля: аспиранты; совмещение должностей; досрочные выборы; замена представителя, ушедшего из студсовета («Тишин – Медведева»); вторые туры и перевыборы; избирательная комиссия; открытые или тайные голосования; разглашение голосовавших; регламент собраний; состав рабочих групп; повторное отсутствие кворума на выборах. Но обсуждается только возможность добора голосов на выборах на потоке, поднятая Денисовым. Тропин допускает такую возможность только при условиях гарантированного попадания всех кандидатов в совет (их не более квоты от потока и они уже преодолели проходной порог по результатам голосования на потоке). В остальных случаях Семенюк предлагает считать отсутствие кворума проблемой потока, поскольку формально лекции в МГУ обязательны к посещению, и объявлять перевыборы.

Чат по правкам некоторое время продолжит свою работу в следующем созыве, но ничего нового студсовет в устав не внесёт.

18. Касаткин ищет основания работы студсовета

На протяжении четырёх месяцев Касаткин преследует членов студсовета с одним и тем же вопросом о документе, регламентирующем деятельность организации. Начинается это 9 июня, когда председатель Рамзан Бекбулатов пытается настоять на схеме студсовета заселения одноместных комнат в общежитии ГЗ: Касаткин несколько раз в течение дня названивает Бекбулатову (и один раз – Глунчадзе) и допытывается выписки из протокола заседания учёного совета мехмата, на котором был утверждён устав студсовета. Координаторы при помощи «ветеранов» студсовета узнают, что подобного утверждения никогда не было. Глунчадзе советует передать Касаткину, что утверждаться на учёном совете должно только положение, а не внутренний документ (устав), но и без этого студсовет не перестанет существовать, поскольку такой орган прописан в принятом в 2012 году Положении о Студсовете МГУ.

– «Можно ему намекнуть, что когда ему удобно (повышенки), он плевать хочет на формальности, а тут чего прицепился?», – добавляет он.

Касаткин не успокаивается в течение июня: 21-го числа он просит случайно встреченного Глунчадзе прислать ему на почту устав, при том что он в открытом доступе лежит в группе студсовета почти четыре года. Координаторы игнорируют просьбу Касаткина, и спустя два дня тот же запрос отправляется Денисову. Бекбулатов отправляет ему документ на почту, и 25 июня тот уже сообщает Денисову, что в уставе есть проблемы и что без утверждённого ученым советом устава студсовет формально не существует. Глунчадзе понимает, к чему это говорится именно сейчас: Касаткин ищет предлог, чтобы не отвечать на письма студсовета по расселению студентов в общежитиях. В беседе с Денисовым замдекана по общежитиям так и заявляет:

– «Вот я пилю бревно, пилю, а вы мешаете. Разве это хорошо?».

После чтения устава Касаткин сообщает, что у студсовета как у не юридического лица не может быть собственности, хотя в уставе таким словом называются только документы студсовета. Касаткин хочет, чтобы студсовет заверил устав у юристов, например, в юридическом управлении МГУ, и Денисов сразу же берёт это задание на исполнение, заодно соглашаясь с тезисом Касаткина о том, что «формально без устава мы и вправду никто». Сапунов напоминает о существовании Положения о Студсовете МГУ, а Глунчадзе выступает против лишних телодвижений: учёный совет должен утверждать только положение.

Денисов не может избавиться от идей Касаткина и 26 июня возвращается к теме проверки устава и положения юристом и принятия их на ученом совете. Теперь о Положении о Студсовете МГУ вспоминает уже Морозов.

– «Ну всё же нам чтобы быть идеальными, надо положение иметь утвержденное», – не унимается Денисов.

Морозов рассказывает, что Касаткин будет играть в формальности до тех пор, пока студсовет будет на них вестись, и напоминает, как бывший сотрудник Вржеща, что чиновник обязан отвечать на любые письма в срок до 30 дней, иначе он будет отвечать перед своим начальством. Денисов не верит, ведь Касаткин любит говорит, что «жизнь, он другая».

– «Илья, ну не скатывайся ты на уровень нашей администрации. Какая бы ни была у них жизнь, не подчиняться приказам ректората они не могут», – взмаливается Морозов.

– «Ну я боюсь все-таки сильно ссориться с кем-то», – раскрывает причину своих терзаний Денисов. Он понимает, что непринятое положение – это отговорка Касаткина, но хочет избавить от неё, чтобы лишить замдекана этого предлога.

28 июня история уходит на новую итерацию: Касаткин встречает Денисова и советует заняться уставом, Денисов рапортует в чат координаторов и в чат по правкам, спрашивая, нет ли у коллег знакомых юристов:

– «Я хочу, чтобы мы были максимально хорошими и чёткими».

Морозов не уверен, нужно ли связываться с юридическим управлением МГУ или знакомыми юристами Касаткина, но Матвеев и Тропин пишут, что заверение положения в юруправлении лишним не будет, чтобы облегчить его принятие на учёном совете.

4 августа Денисов, игнорируя прошлые дискуссии, просит Суркову сходить в юруправление с положением студсовета, «чтобы там сказали, как нам быть с этим вопросом». Суркова моментально соглашается, но не остальные координаторы. Глунчадзе напоминает, что бремя доказательства, что с положением что-то не так, лежит на обвинителе, поэтому в юруправление должен идти учёный совет мехмата после того, как студсовет принесёт документ ему на утверждение. Он убеждает, что логично это будет сделать после того, как этот созыв примет поправки в положение в сентябре, и Денисов, важно заметив, что с «документом, по которому мы живём» «проблем быть не должно», переходит к другой важной теме.

18 сентября Денисов снова спрашивает об утверждении положения, но Глунчадзе считает это неподходящим моментом на фоне непонимания между советом и деканатом в теме распределения ПГАС. 20 сентября Денисов передаёт Касаткину распечатки устава и положения – после его очередного напоминания посреди обсуждения списка ПГАС. Денисов не оставляет попыток донести положение до учёного совета и 23 сентября, когда Бекбулатов и Савин идут на него во время разгорающегося конфликта по ПГАС. Глунчадзе снова называет момент неподходящим.

– «Слушайте, в следующий раз, когда он заикнется про то, что положения у нас нет и мы никто, я у него спрошу, а кто он. И попрошу приказ о назначении на замдека по внеучебной», – репетирует Савин.

5 ноября Денисов напоминает о планах по утверждению положения и цитирует претензии Молодцова к пункту о независимости студсовета от администрации:

– «Ну какая же это независимость, когда мы вам аудитории для курсов выделяем?». – И вновь анонсирует свой визит к юристам – на этот раз, к своей знакомой с юрфака.

19. Осень в студсовете (осень 2016)

Осенью 2016 года продолжаются курсы иностранных языков: студсовет изучает ⁴⁴ спрос на латынь, венгерский, литовский, турецкий, индонезийский языки, вести которые появились желающие студенты с филфака. Запускаются ⁴⁵ два курса английского, три немецкого, два французского, три испанского, и по одному на португальский, литовский, венгерский, турецкий, арабский, латышский и латынь с санскритом. В благодарность преподавателям курсов – студентам филфака студсовет в декабре печатает ⁴⁶ благодарности и футболки с символикой мероприятий студсовета мехмата и надписью «Best of Mech Math».

«[…] я очень хочу сказать спасибо. Во-первых, мехмату, который предоставил нам всем прекрасную возможность учить других иностранным языкам и учиться самим. Спасибо и спасибо! Так здорово, что вы это придумали и воплотили в жизнь! […] А еще большое спасибо хочу сказать людям, которые героически ходили на мой немецкий […] Вы такие умные и веселые, вы так любите этот язык! Я сама много нового узнала и многое прочувствовала по-новому. […] Надеюсь, в следующем году сможем продолжить, было бы только время», – пишет на своей странице одна из студенток филфака, преподававшая немецкий язык.

1 сентября окончательно решается вечный спор Сапунова и Глунчадзе о том, как правильно писать «студенческий совет» и «студсовет» – с заглавной буквы в первом слове или нет. Сапунов апеллирует к традиции всех документов МГУ и поэтому настаивает на заглавной, Глунчадзе поднимает стилистические правила и выясняет: полное название – с большой, сокращение – с маленькой.

В рабочей группе по оповещению работают только Сакаев и Сапунов; Глунчадзе констатируют, что в студсовет не идут для того, чтобы рисовать, и сторонних художников вряд ли можно к этому привлечь. Денисов предлагает задействовать будущих кандидатов в студсовет, например, Вильяма Саакяна.

Поток разносортных сообщений в личные сообщения группы студсовета с просьбой что-либо репостить вынуждает Глунчадзе написать шаблон ответа о том, что «мы не репостим в эту группу информацию, не относящуюся напрямую к проектам студсовета», с предложением обратиться к администраторам группы «Мехмат МГУ».

6 сентября Сакаев поднимает несколько проблем, «которые зудят»: непросвещённость студентов о деятельности студсовета (формат и содержание собраний, правила распределения ПГАС, подробности подготовки к праздникам) и непросвещённость школьников о мехмате (преобладание мифов о сложности жизни в МГУ над фактами). Он предлагает снять по одному видеоролику на каждую тему, Суркова, Тюрина и Краснова его поддерживают, но сделано ничего не будет.

7 сентября активисты ИГ предлагают координаторам поставить перед студсоветом вопрос одобрения письма председателю ЦИК Элле Памфиловой о предоставлении иногородним студентам права голоса на выборах в Госдуму, которое было фактически отнято из-за изменений в законодательстве, о которых студентов не уведомили заблаговременно. Ранее аналогичную петицию запустили студенческий омбудсмен Артём Хромов и Инициативная группа МГУ. Координаторы понимают полезность предложения, но напрягаются из-за уже готового черновика письма, предложенного активистом. Поторапливаемые сроками принятия письма («сегодня-завтра»), координаторы скидывают в «важночат» призыв подписывать письмо. 8 сентября студсовет собирает кворум 19 из 34 человек, принимая письмо ⁴⁷ к Памфиловой. 9 сентября секретарь Савин передаёт письмо в ЦИК и пишет пост об этом ⁴⁸, а 11-12 сентября даёт комментарии студентке журфака в связи с победой ⁴⁹ петиции. Очередное голосование сбором подписей, по мнению Глунчадзе, выявляет, что «классическим собраниям пора умереть»:

– «Я не говорю, что мне нравится просто собирать подписи — нет, мне не нравится. Но надо найти какой-то способ собирать людей с гарантией, при необходимости оперативно, при этом так, чтобы люди со стороны имели возможность что-то нам сказать».

В сентябре председателя почти нет в обсуждениях в чатах по причине пересдачи; доходит даже до вброса им темы с комментарием «Нет времени думать над этим. Подумайте за меня». Чаще пишет его заместитель: Денисов напоминает заполнять doodle для собраний по ПГАС и по правкам в устав. 7 сентября Бекбулатов выкатывает стандартные «пунктики» актуальных дел: репосты, печать листовок, пост про вайфай. Денисов по просьбе Ивана Краснова из студкомитета пишет пост ⁵⁰ о собрании студкомитета мехмата в ДСЛ. 8 сентября Глунчадзе развешивает плакаты А4 о кураторах и стипендиях, распечатанные Сапуновым, по этажам общежитий и учебных корпусов.

11 сентября «важночат» с подачи Денисова обсуждает возможность запуска принтера для студентов по льготным ценам. Морозов оценивает стоимость печати в 12 тысяч в месяц, не считая нескольких десятков тысяч на закупку принтера, который выдержит большую нагрузку. Денисов предлагает начать краудфандинг и найти волонтёров, которые будут обслуживать принтер на базе ДСЛ. Морозов уверен, что принтер нужно оставлять в открытом доступе, а печать делать бесплатной, но установить копилку для пожертвований («иначе это будет либо бизнес, либо каторга для ответственного»).

11 сентября студсовет отчитывается ⁵¹ об установке открытой централизованной Wi-Fi-сети на учебных этажах мехмата в ГЗ («WIFI_MECHMATH»), которая начала работу 1 сентября. Пока что точки доступа располагаются на 14 этаже и покрывают также 13 и 15 этажи, и уже установка этого заняла больше года, поэтому сроки полного покрытия пяти этажей студсовет не называет. Производственные замеры показывают скорость соединения до 3 МБ/с, сеть может выдерживать большой поток пользователей. Проект, инициированный Рамзаном Бекбулатовым через партнерскую фирму «BitManager», от деканата курирует замдекана М.Ю. Попеленский.

16 сентября Змиевский, договаривающийся об аудитории для лекции фирмы-партнёра на мехмате, спрашивает у «важночата», какой проект фирме стоит про спонсировать взамен. Морозов предлагает столы для настольного тенниса или другие элементы обустройства пустынных холлов ДСЛ. Координаторы генерируют идеи от принтера, колонок и кулеров до стендов и интерактивных досок. Но при бюджете 10-12 тысяч и в последний день принятия решения Змиевский выбирает теннисные столы. Столы собираются доставить спустя три недели; поздно вечером 6 октября Леонид Змиевский пытается найти в «важночате» людей, готовых завтра перетащить их из газели в гостиную, но никто не отзывается.

– «Я не вижу никакой помощи от студсовета, и мне не нравится, что этим занимаюсь только я», – объясняет он свою навязчивость в «важночате».

Он решает вопрос через друзей и знакомых, а координаторы пытаются объяснить ему, что на такой тон и в такой спешке члены студсовета вряд ли будут отзываться. Глунчадзе предполагает, что есть ошибки в координировании Змиевским доставки столов:

– «Никто из нас не сидит на зарплате, и ни для кого из нас студсовет не единственное занятие, чтобы мы могли все сорваться по любому свистку».

Змиевский пишет длинное объяснение своей нетерпеливости: о том, как бегал за компанией и «удовлетворял все её прихоти»; как получал от неё информацию в последний момент; как за считанные часы нашёл и согласовал аудиторию, совершая сложный маршрут через Касаткина, Молодцова и ректорат с посещением некоторых инстанций по несколько раз; как с Тюриной искали проектор, который отказалась давать учебная часть; как за 5 часов до начала мероприятия компании он согласовывал список на пропуск 50 гостей, хотя администрация заверяла, что на это нужно не менее 2-3 дней…

– «Вы в это время решали, что просить: столы, стенды или колонки с принтером», – попрекает Змиевский. – «И вот сейчас, прося вас забрать себе оплату моих трудов и тех, кто помогал мне, я выслушиваю гору претензий по поводу моего тона, своевременности оповещения, требования для себя и вообще какие вы молодцы и никому не должны».

Суркова советует Змиевскому писать спокойным тоном и объяснять, как складывается ситуация, а не требовать участия в последний момент.

– «Но мне правда горит от всего этого / Будто мне это больше всех надо? / Никто не готов помочь ни минутой драгоценного времени / Это же все мои проблемы», – продолжает Змиевский.

– «Ну если не надо и не делай) Но это же здорово, что благодаря тебе появятся столы. И таки перестань так говорить, многие сейчас батрачат и тратят свои силы, не ты один», – отвечает Суркова.

Тюрина объясняет координаторам, что у Змиевского проблемы с планированием и работой в команде и недостаточно знаний о подводных камнях университетской бюрократии, но при этом он «инициативный, идейный и пытается доводить проекты до конца». 14 октября Водолазский подписывает студсовету разрешение на установку теннисных столов. А накануне Касаткин не принимает это заявление за подписью Денисова и интересуется у Змиевского, почему он не попросил помощи у студкомитета:

– «Зачем нам на факультете две организации, если они даже договориться между собой не могут?».

– «Мне кажется, надо уже поорать на Касаткина», – считает Семенюк.

Столы будут установлены только в ноябре, о чём студсовет отчитается 17 числа уже в новом созыве ⁵².

17 сентября Морозов уходит из чатов студсовета в связи с отчислением из магистратуры, но уже 20 сентября возвращается в чат координаторов, чтобы помочь координаторам советом в конфликте с деканатом при распределении ПГАС (см. далее).

20 сентября Денисов создаёт закрытую группу для членов студсовета и начнёт наполнять документами; ещё месяц назад эту идею подала Суркова, которая видела эту группу площадкой для обсуждений.

21 сентября координатор образования Павел Савин со своим предшественником Алексеем Матвеевым посещают РЭШ, чтобы узнать у местного руководства подробности об их опросе о качестве преподавания. «Там круто, вообще говоря», – Савин показывает фотографии туалетов с современным ремонтом, студенческих гостиных с настольным теннисом и хоккеем, кухонь с холодильниками, микроволновыми печами и кулерами. Глунчадзе предлагает показать эти фотографии деканату мехмата.

Также 21 сентября по инициативе Денисова проходит ⁵³ встреча Студсовета МГУ с дирекцией комбината питания №1.

23 сентября Сакаев предлагает выразить недовольство тем, что студентов не пускали в ГЗ во время «Круга света», но призывы теряются в «важночате» между напоминанием о других задачах (например, о заполнении doodle по собранию). Повторно инициировать выражение студсоветом недовольства пытается Мария Провидухина 27 сентября, но тогда руководство студсовета занято борьбой за список кандидатов на ПГАС (см. далее).

28 сентября Касаткин обвиняет Бекбулатова в том, что якобы из-за студсовета не успевает заселить аспирантов; председатель отвечает тем, что Касаткину не стоило брать на себя столько должностей и что это не вина студсовета. По состоянию на конец сентября в ведении мехмата находится некоторое количество пустующих аспирантских комнат, которые Касаткин не хочет заселять «всеми подряд», тем самым ставя эти комнаты под угрозу изъятия Управлением общежитиями в пользу более нуждающихся факультетов.

15 октября Денисов обсуждает с Морозовым будущего председателя ОСК – Феликса Студеникина, сходясь на том, что он дружественен и адекватен. Денисов рассказывает ему о ситуации с ПГАС на мехмате и в ответ получает недоумение, как такое отношение деканата к студсовету и участие студкомитета в распределении стипендий вообще возможно. Ранее в мае Денисов присутствовал на отчетном собрании студсовета физфака, после которого сделал вывод:

– «Там всё удается во многом благодаря адекватной администрации и хорошим вливаниям».

Бекбулатов отказывает активистам ИГ в написании письма ректору от студсоветов мехмата и ВМК с вопросом о сроках создания электронной карты расселения, объясняя это тем, что сейчас на факультете «даже часть адекватной администрации недолюбливает студсовет», и не считая, что письмо стоит ухудшения отношений.

4 октября координаторы узнают о драке в мехматской комнате ДСЛ, из-за которой собираются отчислять 28-летнего первокурсника. Инцидент почти приводит к уголовному делу, но этого не допускает учебная часть. Денисов бросается расспрашивать участников конфликта и транслирует ответы координаторам. Поскольку версии расходятся, Морозов советует добиваться соблюдения процедур (учебная часть пытается отчислить с нарушениями) и только после полного понимания ситуации решать, что делать дальше. Сапунов, Подкользина и Суркова считают, что студсовету не стоит вмешиваться в ситуацию; первый объясняет это общественно осуждаемыми наклонностями пострадавшего, скорыми выборами в совет и его «уязвимым положением».

– «Вот заботиться о репутации больше, чем об отчисленном студенте, это точно фигня», – возражает Шведов.

Спустя неделю Шведов требует в чатах ответов о том, будет ли студсовет защищать отчисляемого, и планирует добраться до «учебки» от своего имени, если студсовет отказывается реагировать. Сакаев и Змиевский считают важным помочь студенту, опросив свидетелей и донеся позицию студсовета до учебной части. Бекбулатов разруливает недопонимание, напоминая, что координаторы сочли нужным ограничиться рекомендациями отчисляемому (например, сходить к правильному проректору), но не отстаивать его от имени студсовета.

– «Он нам явно наврал по многим пунктам. Защищать такое — крайне неувлекательно», – объясняет Бекбулатов.

13 октября Касаткин рассказывает отчисляемому, что представитель студсовета якобы подписал приказ о его отчислении вслед за и.о. декана, хотя ни председатель, ни заместитель этого не делали, а проректор Вржещ сообщает студенту, что без подписи студсовета приказ о его отчислении недействителен. 17 октября Шведов сам доходит до Вржеща, после чего проректор отменяет приказ, звонит Касаткину и просит назначить новое заседание комиссии с участием студсовета. На следующий день Денисов идёт к Касаткину договариваться о заседании, а замдекана пытается у него выяснить, кто именно из членов студсовета обратился к проректору. При этом в разговоре со Денисовым он отрицает звонок Вржеща. Шведов считает, что стоит ограничиться строгим выговором, вопреки мнению Молодцова и учебной части, ратующих за отчисление.

В ночь с 19 на 20 октября происходит второй инцидент: из окна мехматской башни общежития сектора «Б» ГЗ (с 21-го этажа на крышу 19-го) падает аспирант мехмата, ломая руку и разбивая голову. История тиражируется в СМИ ⁵⁴, пресс-службе приходится давать официальный комментарий, поэтому руководство факультета получает выговор от ректората: по одним данным, Касаткин – от Садовничего, по другим, Касаткин и Чубариков – от Вржеща. Возможно, это происходит и потому, что похожий инцидент повторялся на мехмате и прошлой зимой. Деканат требует отчисления двух других участников посиделок с выпавшим, а учебная часть и представители кафедр выступают за снисхождение. 21 октября Молодцов велит студсовету занять позицию по инциденту. 26 октября Денисов выражает желание не разбираться в ситуации, поскольку «это слишком сложно пока при нашей нагрузке», и тем же вечером ему пишет Андрей Балуев, волнующийся за приятеля – одного из двух отчисляемых:

– «Я думаю, за одного из них стоит вступиться. Хозяин комнаты точно попал, тут не отвертишься».

Денисов собирает показание одного свидетеля, из которого следует вина только самого пострадавшего, пьяным вышедшего на парапет, и обещает сформировать своё мнение о случившемся.

– «Как бы нужно не твоё мнение, а председателя студсовета», – обрывается его Балуев.

Координаторы обсуждают позицию; Шведов считает, что «для отчислений с 6 курса должно быть ну очень много оснований. Поэтому если все мутно, то лучше не соглашаться с отчислением». Глунчадзе считает, что распитие не должно быть поводом для отчисления. Денисов же ссылается на то, что запрет на алкоголь прописан в правилах проживания, мнение студенческой организации интересует Вржеща, а не деканат мехмата, у учебной части будет большинство в комиссии, что бы не решил студсовет, поэтому «Я бы не хотел впутывать нас в это».

29 октября координаторы расписывают и отправляют в «важночат» все известные подробности по версии всех участвовавших сторон и формулируют позиции, за которые предлагают проголосовать. По драке в ДСЛ координаторы, за недостатком информации, предлагают лишь допустить возможность отчисления, ссылаясь на пункты устава МГУ и этического кодекса МГУ. В связи с отсутствием каких-либо официальных документов об инциденте падения из окна координаторы предлагают заявить, что «нельзя с уверенностью утверждать, что студент […] нарушил Правила внутреннего распорядка в общежитиях МГУ или иные локальные нормативные акты МГУ» и что «студенческий совет не видит достаточных оснований для отчисления» обоих студентов. Для экстренного голосования координаторы планируют собрать голоса всех членов студсовета, участвующих в выездной «школе актива», а голоса недостающих до кворума добирают с помощью опросов «Вконтакте». 31 октября Денисов передаёт заявления Садовой, а координаторы спорят о том, следует ли публиковать позиции студсовета по драке в ДСЛ. Морозов пишет, что публикация о том, что студсовет «не против отчисления кого-то», неправильна; Глунчадзе говорит о том, что пострадавший студент тоже имеет право на защиту интересов студсоветом, и это не та ситуация, когда можно встать на сторону обоих студентов; Шведов рассуждает просто: если решение принято, его надо публиковать. Спор о том, нужно ли ругаться с «учебкой», кого следует отчислять и брать ли на студсовет ответственность, проходит ещё по одному кругу.

– «Наверное, играет с нами дурную шутку объявленный курс на «оздоровление отношений с учебкой» […] Мы только что вышли из одного крупного конфликта, решили больше не ссориться и сразу же зашли на другой. Если бы это было в ноябре-декабре, когда мы уже бы поболтали с учебкой по более приятным поводам, рассказали бы им, какие мы хорошие с повышками, какая у нас была классная школа, тогда отказ по этой штуке дался бы, кажется, легче — потому что не два подряд», – замечает Глунчадзе.

– «Да, все так, но совсем плюшевыми становиться нельзя. Если бы учебка сейчас нас попросила условно сходить на митинг «Единой России», мы ведь, надеюсь, отказались бы, несмотря на наши отношения?», – уточняет Морозов.

Шведов выражает недовольство тем, что в чате «стала мелькать мысль, что мы должны поступать не так, как правильно, а так, чтобы что-то себе прикрыть».

– «Мне кажется, что это такого рода решение, что утаивать что-либо кажется какой-то трусостью, в том числе имена и фамилии. Если нас за это решение разбомбят, значит, так и надо. Но проинформировать, что и про кого (и зачем) мы нарешали, мы обязаны. А иначе и решать не надо было», – пишет он.

Глунчадзе не согласен с деанонимизацией участников конфликта, чтобы не клеймить студентов и не связывать решение с личностями участников. Семенюк поднимает в «важночате» вопрос о публикации этих решений, руководствуясь общими принципами студсовета мехмата, попутно ставя вопрос о публикации также и описания самих инцидентов. Сакаев считает, что написать эту историю надо, сам Семенюк ссылается на этические соображения («Насколько этично писать о пьянке в общаге, после которой один из участников выпал из окна. Мы все же орган студ самоуправления, а не новостной портал»), а Денисов «опасается за свой нос и особенно за нос третьего соседа». Ни истории, ни решения опубликованы не будут. Только один член студсовета предлагает поактивнее защищать героев второго инцидента.

1 ноября Денисов узнаёт, что хозяина комнаты, из окна которой выпал аспирант, отчисляют после разговора ректора с и.о. декана, который согласился с этой мерой.

– «Ну, никто не пойдёт против ректора», – рассуждает Сапунов.

– «Только маленький студсовет», – напоминает Савин, однако дополнительных действий для спасения студента предпринято не будет.

25 октября Денисов ввязывается в спор со студентом, который утверждает, что разочаровался в студсовете после распределения путёвок в «Буревестник», и пытается убедить его, что вся вина лежит на профкоме. Глунчадзе просит Денисова больше не говорить, что «что-то на мехмате — не наша зона ответственности», и «перестать оглядываться на профком и студком, ждать, что они что-то сделают, и из-за этого не делать это самим». На опасение Денисова: «Но не сломаемся ли мы под такой нагрузкой?» Глунчадзе советует распределять нагрузку между 50 членами совета.

Отменённая в прошлом году школа актива «Градиент» на этот раз состоится 28-30 октября в «Красновидово». За месяц до неё Суркова просит всех координаторов подключиться к составлению программы, но школа актива не обсуждается в координационном чате, хотя Морозов и замечает, что в притоке свежей крови заинтересованы все рабочие группы, а не только «Праздники», которые по факту занимаются её организацией. В «мероприятии» «Вконтакте» организаторы анонсируют ⁵⁵ «занятия по реализации мероприятий» и «тренинги, направленные на личностный рост каждого участника»; «психологические ролевые игры» для общения между участниками; создание командами участников проектов для реализации конкретных идей. За часть активностей отвечают выпускники мехмата, в том числе ветераны студсовета. Лекции спикеров записывают на видео и позже опубликуют на youtube-канале студсовета мехмата.

Поскольку «Градиент» проходит уже после выборной кампании в студсовет, то его участники не имеют возможности выдвинуться в состав созыва в 2016 году, а их привлечение к реальному воплощению проектов, над которыми они трудились на «школе», затягивается и, вероятно, проваливается. Морозов пытается напомнить об этом координаторам, но сил на подключение возможных активистов хотя бы к рабочим группам у них не находится.

7 ноября студсовет участвует ⁵⁶ в проведении экскурсии по мехмату для делегации одарённых старшеклассников из Архангельска, включавшей беседу с администрацией факультета. Члены студсовета рассказывают о «яркой студенческой жизни на мехмате». «Надеемся, что наш факультет и далее будет использовать все способы для привлечения абитуриентов!», – пишет студсовет в посте-отчёте.

8 ноября Бекбулатов спрашивает у «важночата» о поддержке фестиваля «BACKGROUND», организованного студенткой 3 курса мехмата Анастасией Жуковой, – а именно о разрешении на использование мехматской гостиной ГЗ 19 ноября. «Б17» оказывается занята мероприятием студсовета, поэтому фестиваль перемещается в «В4».

20. Скандал на осеннем распределении ПГАС (2016)

Осеннее распределение повышенных стипендий сопровождается очередным и на тот момент крупнейшим конфликтом студсовета с администрацией мехмата. Началу кампании предшествуют беседы председателя Бекбулатова с учебной частью и деканатом, которые выражают недовольство тем, что сбором заявок от студентов занимается лишь студсовет – по их мнению, некоторые студенты не присылают заявки, поскольку не доверяют студсовету.

2 сентября Подкользина заканчивает новую памятку для приёма заявок и распределения ПГАС, а Глунчадзе констатирует, что к следующему распределению нужно подготовить исчерпывающий перечень достижений, которые студсовет будет оценивать. Эти летние наработки (отказ от засчитывания спартакиад, проверок олимпиад и др.) он делал для удовлетворения требованиям закона, но сейчас уже поздно менять правила по ходу игры, чтобы не спровоцировать администрацию. Суркова предлагает добавить выступление про ПГАС в программу «школы актива». 3 сентября начинается ⁵⁷ сбор заявок на стипендии, 6 сентября Глунчадзе призывает ответственных по потокам напомнить о сборе на поточных лекциях. Приём заявок заканчивается в полночь с 13 на 14 сентября, заявки подают 206 студентов. 16 сентября координаторы рассуждают о том, может ли студсовет не подписывать список стипендиатов: закон гласит, что распределением занимается «учёный совет с участием студенческого самоуправления». Вржещ подтверждает, что ректорат принимает списки только с подписями студсовета и профкома. Глунчадзе напоминает аргумент против включения исключительно за отличную учёбу – квота на учёба маленькая (20%) и будут отсечены студенты, которые выигрывают олимпиады. Подкользина и Глунчадзе соглашаются подумать над изменением формулы к завтрашнему собранию по распределению; Глунчадзе считает оптимальным давать стипендию за отличную учёбу вкупе с ещё каким-то достижением.

Собрание студсовета по распределению ПГАС намечается на 17 сентября, о нём объявляется в группе студсовета ⁵⁸, где акцентируется внимание на открытости собрания для студентов. Накануне Тюрина приглашает Касаткина на распределение, но он отказывается, называя неуважением позднее приглашение. Собрание по распределению начинается в 14 часов и заканчивается в 21:30, после чего координаторы имеют на руках ранжированные списки, но ещё не знают точного числа стипендий, чтобы отрезать нужную часть списка и объявить её окончательной. По подсчётам Глунчадзе, в топ-100 этого списка 48 студентов номинированы за общественную деятельность (сюда включены не только организация культмассовых мероприятий, но и, к примеру, преподавание на малом мехмате, проверка олимпиад, работа в приёмной комиссии), 30 – за науку, 13 – за спорт и по 6 – за культуру и учёбу.

19 сентября Касаткин в телефонном разговоре с Бекбулатовым просит занести списки на ПГАС и заявляет, что половина заявок на них идет не в студсовет, поскольку «студсовет показал, что ему это неинтересно». Координаторы понимают, что это новая попытка администрации самостоятельно распределять стипендии. Бекбулатов планирует описать в посте попытку деканата протащить других студентов в обход общей системы. Денисов относит списки в учебную часть и узнаёт, что Касаткин и заведующая учебным отделом Садовая будут изучать их завтра, от студсовета Касаткин зовёт Денисова и Подкользину и анонсирует комиссию с участием представителей курсов, профкома и студкомитета. Председателя студсовета он видеть не хочет, спрашивает о следующем новом председателе и в очередной раз запрашивает устав студсовета, который ему отправили ещё летом. Глунчадзе рекомендует распечатать заявки и баллы каждого студента из списка студсовета, и координаторы садятся за составления таких документов. Глунчадзе «исключительно приветствует» желание учебной части включаться в процесс распределения, но только на равных со студсоветом, что означает «дико батрачить в процессе приёма заявок и, по-хорошему, батрачить весь год над схемой», а не заменять одних студентов другими в последний момент («Это, между прочим, весьма коррупционно»). Бекбулатов даёт напутствие представителям студсовета перед завтрашней встречей: включить диктофон, акцентировать внимание на большом объёме проделанной работы («Двадцать человек принимали заявки две недели, он бы такую работу не потянул, да и на собрании сидели допоздна») и на безразличие учебной части к ПГАС в течение остального учебного года, а также пресекать «наезды» Касаткина на отдельных активистов, чтобы не давать ему сеять раздор в рядах студсовета (сам Бекбулатов так защищал Денисова по теме ФДС). Главное, чего следует придерживаться, – это единая система распределения для всех студентов, в которую сейчас пытается вмешаться Касаткин, действуя «по понятиям». Глунчадзе добавляет, что только список студсовета имеет легитимность, поскольку был утверждён собранием с кворумом, и сравниться с ним может разве что стипендиальная комиссия с участием студсовета, поэтому за пределами такой комиссии не следует соглашаться ни на какие изменения, а в случае попыток студсовет попросту не подпишет вариант учебной части и ПГАС не выдадут никому.

Остаток ночи координаторы разбираются с жалобой третьекурсницы, которая интересуется, почему её диплом победителя конференции «Ломоносов» набрал мало баллов и не позволил ей попасть в топ-100 списка на ПГАС. Координаторы пытаются подобрать слова, чтобы объяснить ей, что организованная в МГУ конференция не может считаться международной в классическом смысле, поскольку в ней участвуют, в основном, студенты МГУ, а другие страны не выходят за пределы СНГ. На следующий день возмущённая студентка выкладывает скриншоты ответа в комментарии под постом о ситуации, жалуясь на некомпетентность студсовета.

20 сентября по ходу разбора заявок и достижений в учебной части Денисов по просьбе председателя отписывается в чат координаторов о происходящем: о тайном весеннем решении учёного совета мехмата, согласно которому именные стипендиаты конференции «Ломоносов» якобы могут получать ПГАС автоматически (координаторы требуют копию этого решения, Касаткин ссылается на неприемный день); о нежелании Садовой включать одного из студентов в список из-за «плохого поведения», даже не подтверждённого никакими выговорами (координаторы ссылаются на отсутствие такой нормы в законе); о намерении учебной части заменить часть кандидатов отличниками-старшекурсниками в обход общей для всех кандидатов системы; о якобы непригодности подтверждения из другого города, из-за которого могут аннулировать достижение; о необходимости заверять олимпиадные достижения только у Богачева с ТФФА и Панкратьева с МаТИС (об этом якобы заранее Касаткин говорил Бекбулатову). В разгар трансляции в чат координаторов на подмогу возвращается Морозов и сомневается в возможности учёного совета принимать такие решения – это должна делать стипендиальная комиссия. Он предлагает идти к проректору П.В. Вржещу, но Денисов хочет решать вопрос «мирно». На помощь представителям в учебную часть заглядывает Савин, чтобы лично ответить на вопросы по конференции «Ломоносов». Касаткин и Садовая в резкой форме сообщают представителям студсовета, что не считают необходимым участие студсовета в распределении ПГАС, и угрожают подать списки в ректорат без подписи студсовета, и вот уже Глунчадзе агитирует студсоветовцев идти к Вржещу. В 14 часов встреча заканчивается, Касаткин назначает продолжение на завтра.

Денисов, жалуясь на доселе неслыханное количество «наездов» администрации на студсовет, начинает сдавать позиции, говоря координаторам о «законе не в нашу пользу», о необходимости уступить учебной части в желании убрать из списка студента с «плохим поведением»:

– «Уступить – меньшее зло из всех. Можем не справиться с этим […] Они съедят иначе и ничего вообще не получится».

Глунчадзе резко против: деканат совершил ошибку, включив Касаткина в стипендиальную комиссию, и угрожал принять списки без подписи студсовета, а значит, дважды нарушил стипендиальное положение МГУ. Уступки на ровном месте он называет «концом нашему распределению стипендий». Денисов находится под впечатлением от деканата: Касаткин и Садовая убеждали, что студсовет останется только в качестве наблюдателя, что якобы могут не выплатить стипендию студентам мехмата и отдать деньги на другой факультет. Здесь за поход к Вржещу агитирует уже Семенюк:

– «Ещё они нам угрожать будут».

Через полчаса Бекбулатов, Савин и Морозов уже отправляются на разговор к проректору, когда Глунчадзе вспоминает, что приказ о составе стипендиальной комиссии должен быть опубликован, и Денисов снимает его копию ⁵⁹ в канцелярии мехмата. Из него выясняется, что 27 мая этого года ученый совет мехмата утвердил «комиссию для назначения повышенных академических стипендий» в составе 11 человек, из которых 8 – представители администрации (Молодцов – председатель, Касаткин – его заместитель, заведующая учебным отделом Садовая и пять инспекторов курса), а оставшиеся три – неназванные представители студсовета, студкомитета и профкома. Там же назначаются «ответственные по направлениям» (Молодцов – за учёбу, Касаткин – за общественную деятельность и культуру, Федорова – за спорт, заведующие кафедр – за науку, Богачев и Панкратьев – за олимпиады). Для отличников без пересдач с 5 и 6 курса утверждается приоритет при распределении ПГАС. Глунчадзе отмечает, что формально комиссия не является стипендиальной (а её отсутствие считается нарушением), однако если допустить обратное, то её состав всё равно нарушает стипендиальное положение МГУ (должностей Касаткина, Фёдоровой и инспекторов в нем нет, а студенты должны составлять половину комиссии).

Проректор Вржещ и его заместитель подтверждают надежды представителей студсовета и говорят, что приказ Чубарикова не имеет силы (неправильное название стипендии, неправильное название комиссии, неправильный состав комиссии, комиссия должна назначаться ректором). Они рекомендуют не подписывать списки стипендиатов только в том случае, когда администрация мехмата откажется слушать студсовет (или иным способом нарушить стипендиальное положение МГУ). Также ректорат нивелирует угрозы Касаткина игнорировать студсовет из-за отсутствия принятого на факультете положения – организация учреждена Положением о Студсовете МГУ. Заместитель Вржеща удивляется, что вместо администрации списки стипендиатов обычно вывешивает сам студсовет. Глунчадзе считает правильным требовать создания легитимной стипендиальной комиссией с 50% студентов и голосовать по каждому стипендиату в отдельности. Савин собирается писать письмо Вржещу, в ответ на которое проректор предпишет деканату исправить все озвученные нарушения.

Бекбулатов поддерживает порывы координаторов и даёт добро на написание поста о ситуации для студентов, но пока без упоминания похода к Вржещу. Координаторы пишут его весь вечер и подписывают «коллективом координаторов», чтобы избежать точечного давления администрации на формального автора (в этом созыве все посты в студсовете выходят с обязательным авторством). Пост выходит ⁶⁰ тем же вечером, в нём студсовет заявляет о намерении добиваться равного с администрацией участия студентов в заседании стипендиальной комиссии, отстаивая голосования по каждому кандидату на ПГАС:

«Списки составлялись и утверждались членами студсовета, которых выбирали вы. Поэтому мы будем бороться за сохранение в итоговом списке каждого человека, которого мы рекомендуем. В то время как поддержка отличников нам понятна, мы не готовы мириться с остальными претензиями».

Студенческая реакция на пост варьируется от обвинений студсовета в «распиле» «повышенок» на протяжении нескольких лет (Екатерина Семичаснова, Андрей Балуев) до слов поддержки студсовету и признаний студентов, не являющихся членами совета, в том, что они не видели «пилежа» ПГАС на открытых собрания рабочей группы (Аскар Назмутдинов).

Тем временем, вечером Касаткин в телефонном разговоре с Денисовым обещает отдать список студсовета на редакцию студкомитету. Бекбулатов предлагает координаторам принять решение о том, что студсовет не против включения отличников, но Глунчадзе напоминает, что совет такого решения не принимал, хоть координаторы в целом с ним согласны.

21 сентября утром Сапунов советует донести до Молодцова тон Касаткина и Садовой и свою позицию за отличников, чтобы заручиться поддержкой человека с более высокой должностью. Бекбулатов планирует дать Касаткину понять, что тот как замдекана должен был сам организовывать распределение ПГАС, а не «наезжать» на студсовет в конце кампании. По предложению в комментариях студсовет готовит к публикации таблицу Excel, по которой студсовет распределяет стипендии. Касаткин требует от Денисова прислать соответствия баллов и достижений по каждому кандидату на ПГАС, и Глунчадзе с Семенюком приступают к монотонной работе. Суркова опасается:

– «Cкоро нашей борьбе за независимость придет конец», «Всё принимает дикие обороты и у нас явно неправильная политика», «Доиграться мы можем, а что потом?».

Остальные координаторы объясняют её, что идёт борьба за то, чтобы администрация слушала студентов, а спорить – это нормально, но Суркова поясняет, что опасается за диалог по праздникам. В дальнейшем она будет выступать за позитивный жест после окончания эпопеи со стипендиями.

22 сентября Касаткин сообщает Денисову о желании исключить из списка всех студентов с проверкой олимпиад МЦНМО, поскольку эта общественная деятельность не связана с факультетом. Он обещает, что на распределении комиссия будет наполовину состоять из студентов. Суркова акцентирует внимание на том, что «может мы и молодцы, но дико виноваты и сами с ними не работаем, а потом качаем права». Глунчадзе соглашается с тем, что студсовет виноват, за полгода не продумав способ включения отличников в свою схему, о чем его просила учебная часть и что студсовет обещал сделать. Но и включать отличников автоматически в уже сформированные списки он поначалу не считает правильным, поскольку придётся кого-то из них убрать. Он предлагает, чтобы комиссия голосовала по каждому студенту в отдельности.

– «Мне же даже стыдно перед Молодцовым», – продолжает Суркова. – «У нас слишком массивная организация, и порой весьма не продуктивная уже. В том году ок, но в этом её даже поддерживать тяжело».

Представители студсовета Бекбулатов, Савин, Подкользина и Тюрина проводят переговоры с замдекана по учебной работе И.Н. Молодцовым. Тот сообщает им, что на комиссию будут приглашены «представители отличников от каждого курса», выносить решения по учету олимпиад, которые проводил не мехмат, будет профессор ТФФА В.И. Богачев, а заявки студентов с «плохим поведением» рассмотрят в частном порядке. Координаторы ждут кворумное мнение «важночата» по нескольким предложениям администрации: премировать ли всех четырёх круглых отличников (одни «5» за пять лет); исключить ли одного шестикурсника за некое «плохое поведение»; засчитывать ли участие в проведении и проверке олимпиад МЦНМО, которая якобы «не приносит пользы факультету»; добавить ли в список студентов, которые приносили подтверждения в учебную часть, минуя студсовет, по протекции Касаткина. Глунчадзе просит написать аргументированные мнения и предложить назвать студентов, вместо которых будут включены новые. Провидухина, Глунчадзе, Сакаев, Подкользина, Думаревский, Савченко, Бекбулатов, Дмитрий Матвеев, Нагорных, Змиевский, Проничкин, Мотовилина, Шведов, Милютин, Тюрина отвечают примерно одинаково: отличникам нужно дать стипендии (исключение: Думаревский возражает, что это не всегда коррелирует со знаниями; Сакаев, Проничкин и Шведов считают, что невозможно до шестого курса не узнать о системе распределения ПГАС, а значит, неподача заявки означает, что стипендия им не нужна; Нагорных вспоминает, что после нескольких отлично сданных сессий «зачетка работает на тебя»); «плохое поведение» либо нужно конкретизировать, а значит, при каких-то условиях лишать стипендии допустимо, либо оно к стипендиям не имеет отношения; олимпиады МЦНМО стоит засчитывать как непростую общественную работу на всю математическую школу (либо подождать мнение Богачёва); студентов вне всем известного конкурса и с неизвестными достижениями включать в список не нужно, следует оставить распределение под контролем студсовета и оценить всех по единой системе. Новых людей большинство предлагает добавлять вместо нижней части жёлтой части списка. В ходе опроса Остроухова замечает, что у отличников, оцененных за все года, должны сгорать предыдущие достижения, как и у других категорий, поэтому включать их на автоматической основе в схему студсовета нелогично. Участники дискуссии не знают, что делать в будущем для удержания распределения стипендий и защиты от нападок администрации:

– «Устраивать бунт среди студентов или что? И так ли против студенты?».

Нагорных считает, что пока студсовет не опубликовал критерии своего списка, у студентов будет к нему такое же отношение, как и к списку студкомитета. Остроухова предлагает идти на компромисс со студкомитетом, чтобы остаться в деле распределения стипендий. Глунчадзе обещает поднимать вопрос с публикацией критериев на каждом собрании, пока его не примут.

Касаткин отказывается принимать подтверждения научные достижений, подписанные не заведующим кафедрой, а её секретарём. Семенюк напоминает, что студсовет защищает права студентов и пресекает нарушения законов администрацией; Денисов считает, что бороться с этим можно только при условии, если студсовет готов судиться, а иначе надо соглашаться с составом стипкомиссии из приказа Чубарикова.

– «Короче, нам надо с администрацией нашей вместе работать», – пытается закончить Денисов.

Вечером Савин относит письмо Вржещу, и Суркова с Тюриной печалятся из-за будущих проблем с деканатом: они считают, что диалог с Молодцовым был вполне нормальным. Савин напоминает им о поведении Молодцова, когда он на замечание о том, что он нарушает стипендиальное положение МГУ, ответил: «И что?», и о возмущении инспектора одного из курсов Кукушкиной тем, что студсовет считает распределение стипендий своей вотчиной. Тюрина защищает подход деканата иногда действовать в обход закона, приводя в пример долго не отчисляемых студентов. Бекбулатов считает, что незаинтересованность деканата до последнего момента в решении вопроса с отличниками накладывает ответственность за ситуацию именно на деканат. Он размышляет о том, чтобы пожаловаться на действия Касаткина на завтрашнем заседании учёного совета МГУ и попросить назначить нового замдекана по внеучебной работе.

Справляться с напряжением координаторам позволяет взаимоподдержка. Так, Савин подбадривает Бекбулатова накануне заседания ученого совета мехмата 23 сентября:

– «Ромеч, ты завтра скажешь про Касика на УС? Я пойду с тобой, буду делать массаж плеч, как тренеры в боксе, и полотенцем мокрым по щщам бить».

Денисов не разделяет «воинственный настрой» по причинам, которые он не может сформулировать. Глунчадзе не согласен: студсовет действует в правовом поле.

23 сентября Касаткин, в ответ на отправку ему списка студсовета, высылает версию, отредактированную студкомитетом мехмата. Студкомитет выкидывает из списка советов несколько кандидатов, замещая их частью отличников 6 курса, а также добавляя своих членов, в том числе своего председателя Андрея Балуева. Суммарно список уменьшается со 100 человек (по обещанному числу стипендий) до 90. Студсовет публикует ⁶¹ обе версии списков для ознакомления студентами. Глунчадзе начинает сравнивать списки студсовета и студкомитета, чтобы выявить закономерности. Он обнаруживает 70 пересечений внутри первой сотни и 83 всего, причём кандидаты из списка студсовета остались отсортированы в прежнем порядке. Глунчадзе предлагает расписать достижения и баллы по каждому участнику списка студсовета и ознакомить с ними учебную часть, профком и студкомитет, считая этот анализ козырем студсовета и не отвлекаясь на вопрос Денисова о том, будет ли их кто-то читать. Морозов анализирует, что из списка студсовета пропало много кандидатов, выдвинутых за общественную деятельность. Но, в целом, логики в принципе исключения Касаткиным координаторы не находят.

На следующий день Бекбулатов получает несколько жалоб от студентов, выкинутых студкомитетом и Касаткиным из списка студсовета, они не понимают, что и почему происходит:

– «По сути он может кого угодно выкинуть и кого угодно вставить, без объяснения каких-либо причин. Это в корне неправильно, как мне кажется».

Студенты критикуют бездеятельность старост студкомитета, попавших в списки:

– «Ко мне всего 2 раза заходили за все время, для галочки что-то спросили и всё, ремонта два года не было и так не случилось».

Один из них связывает своё исчезновение из списка с личной неприязнью Касаткина (тот отказывался продлевать ему комнату прошлым летом, а Водолазский согласился: «Касаткина это жутко взбесило, что я перескочил через его голову»), другая подозревает, что причиной стало обвинение инспектора ее курса Кукушкиной в её непосещаемости (хотя на самом деле она была на стажировке в Германии, подписанной Чубариковым). Координаторы радуются, что студенты начинают осознавать ненормальность происходящего. Студент 5 курса Аскар Назмутдинов, ссылаясь на пост студсовета, уточняет у Савина, может ли он собрать группу из 20-30 студентов и прийти на комиссию как её представитель. Тот не отрицает возможность, и они сверяют требования друг друга к спискам.

26 сентября в 12 часов начинается заседание стипендиальной комиссии, на которое три представители студсовета приносят 15 страниц характеристик на кандидатов из своего списка. Секретарь студсовета Павел Савин ведёт текстовую трансляцию с заседания комиссии прямо в комментариях под одним из постов ⁶² в группе студсовета, а позже выкладывает и аудиозапись. Со стороны администрации присутствуют Молодцов, Касаткин, Садовая и Кукушкина; от студентов: четыре члена руководства студсовета (Бекбулатов, Глунчадзе, Савин, Денисов), три представителя студкомиссии профкома (в т.ч. Аскар Назмутдинов) и три члена студкомитета (в т.ч. Балуев).

В начале собрания Балуев рассказывает, как студкомитет «поставил под сомнение» 40 человек из списка совета, у которых не нашли подтверждений деятельности или чья общественная деятельность не относится к МГУ, в том числе, проведение и проверка школьных математических олимпиад. Пропадают также члены приёмной комиссии мехмата, поскольку они получают плату за свою работу (в реальности – крайне небольшую), и преподаватели малого мехмата (а они работают бесплатно). Свою кандидатуру председатель студкомитета вносит в список по той причине, что занимается «общественной деятельностью на факультете в течение двух лет», однако конкретных достижений не приводит, ограничиваясь фактом председательства. Молодцов немедленно реагирует на сообщение Балуева о том, что в списке студсовета оказался круглый отличник из числа членов совета:

– «Налицо коррупционная составляющая».

Кукушкина жалуется, что нынешнее обсуждение происходит лишь потому, что студсовет «начал бить кулаком по столу», поражается якобы цитате из постов студсовета: «Бороться с администрацией», говорит, что надо не бороться, а сотрудничать и приходить к согласию, и покидает аудиторию, хлопнув дверью.

Глунчадзе соглашается с добавлением отличников-шестикурсников в списки и говорит, что нужно проголосовать по каждому человеку, который появляется лишь в одном из двух версий списка. Однако Молодцов отказывается от принятия коллегиального решения, заявляя:

– «Надо взять список [студкома] из 90 человек, принять его и все вакантные места отдать круглым отличникам»

(Всего их называется по 7 человек с 5 и 6 курсов).

Следующий спор разворачивается вокруг проверки «внешних» (по отношению к мехмату) олимпиад: деканат заявляет, что приоритет достижений должен быть у работы на благо факультета. В частности, Молодцов считает, что МЦНМО и ММО «постоянно дистанцируют себя от факультета» и что справки от внешних организаций всегда можно купить (приводя в пример почему-то справки из поликлиники), а Касаткин жалуется на то, что «факультету не пришло ни одной благодарности» за помощь студентов мехмата, и интересуется, кто на факультете отвечает за эту олимпиаду и мог бы подтвердить участие студента в работе. Балуев поверх сказанного добавляет, что сам вел кружок от МЦНМО и знает, что «там платят деньги», а поэтому давать за те же заслуги ещё и ПГАС несправедливо; Назмутдинов заявляет, что в таком случае готов отказаться от 1000 рублей благодарности МЦНМО, чтобы иметь возможность получить 30 тыс.руб. повышенной стипендии.

– «Вы сейчас предлагаете не поощрять людей, которые взаимодействуют с олимпиадниками — потенциальными абитуриентами мехмата. К кому обратится школьник — как раз к студентам, которые проводят олимпиады», – взывает Назмутдинов.

– «Детский сад – это ваше мнение», – парирует Садовая.

Молодцов придерживается позиции, что студенты, занимающиеся наукой, выше того, чтобы участвовать в общем конкурсе и подавать заявки, и выражает недовольство тем, что вместо них студсовет устраивает «сбор заявлений своих собственных заслуг» и рассматривает «всё, что вам прислали без разбора» другие студенты. Он отказывается отвечать на вопрос Денисова о критериях списка студкомитета:

– «Мы допустили вас всех не для того, чтобы устраивать балаган».

Студкомитет тоже не реагирует на неоднократные предложения студсовета озвучить критерии составления своего списка; вместо этого Балуев начинает индивидуальное обсуждение заявок студентов, которые в его списке переместились выше. При этом он путает критерии распределения, заложенные в федеральном законе, но Молодцова это не тревожит:

– «Почему вы можете распределять, а студком нет?».

– «Мы — выборная организация», – отвечает Бекбулатов.

– «Да плевать», – заключает Молодцов.

Претензии Балуева вызывает даже «корявый почерк», которым написаны некоторые подтверждения достижений. Касаткина почерк не смущает, и он предлагает публиковать подтверждения, беря со студентов согласие на афиширование персональных данных. Молодцов, момимо прочего, критикует формат деятельности студсовета («вы должны научиться не популистским собраниям, на которых каждый сам за себя») и даже его прошлое («вы неправильно в свое время образовали свой совет») – напомним, что в те времена он даже планировал поощрять студсовет денежными надбавками.

Глунчадзе, признавая, что за последние полгода студсовет не проработал распределение, отмечает, что ничего для этого не сделали и другие стороны: учебная часть и студкомитет. Представитель студкомитета заявляет, что критерии от студсовета «размазанные» и что в первую очередь нужно премировать за науку и спорт. Назмутдинов критикует принцип премирования студентов со средним баллом 5.0, ведь есть также студенты с одной 4 за английский или с выигранными олимпиадами, которые могут разбираться в математике не хуже просто круглых отличников.

Молодцов поручает студсовету и студкомитету к 12 часам следующего дня подготовить окончательный список, «иначе будет взят список студкома». Балуев отказывается от предложения устроить встречу в тот же день для улаживания разногласий между студенческими организациями, пообещав лишь «к 10–11 часам прислать список с комментариями по каждому человеку» и встретиться завтра за несколько часов до отправления списков на подпись Молодцову.

В комментариях к трансляции как активисты, так и обычные студенты по достоинству оценивают цинизм Молодцова: кто-то считает возможной ситуацию, когда организатор математических олимпиад Аскар Назмутдинов после подобного заседания скажет школьникам не поступать на мехмат – к вящему удивлению деканата. Суркова по аналогии с аргументом деканата о зарплате приемной комиссии вспоминает, что работа студкомитета оплачивается одноместной комнатой, а значит, повышенная стипендия ему тоже не нужна. Сапунов предлагает членам приёмной комиссии не перерабатывать положенные им 8 часов в день за свою зарплату («Это будет чуть больше, чем Касаткин делает за месяц для факультета») и посмотреть, что с этой ситуацией будет делать деканат. Шведов рассуждает дальше и сокрушается об отсутствии уважительного отношения между студентами и администрацией, а Суркова задается риторическими вопросами о том, почему деканат не работает в соответствии с настроениями студентов, а игнорирует хоть сколько-либо сложные проблемы и запрещает то, что не может взять под контроль:

«МГУ – современный ВУЗ? Ты не туда попал. Как минимум, не мехмат. Единственный человек из администрации, кто думает о студентах, это Попеленский, такое ощущение. Возможно, я сейчас вру. Но кажется, что если ты занимаешь какую-то ответственную должность (не научная деятельность), то надо реально думать о студентах, надо им что-то или нет, какие настроения ходят, нужен ли им вай-фай и тд и тп. А сейчас что? Да просто стыд и позор. Привыкли сидеть на своих местах и всё. Никого не трогаем и хорошо. Наорали пару раз на студентов и я тут главный орёл. Да почему у нас нет горячей воды?? Почему любая жалоба студентов проигнорится, если с этим надо хоть как-то запариться?? Кто-нибудь слышал, что у нас есть ответственный за пиар факультета? А он есть!!! Почему на всеросе наш факультет не принимает никакого участия, в отличие от вышки? А посвят почему проще запретить, чем поработать и сделать его безопаснее, напрячь преподов приехать и тд? Да у меня этих почему так много… Я уверена, что и вы прилично накинете».

После заседания координаторы на эмоциях предлагают друг другу не распределять стипендии в следующем семестре, раз администрация своими действиями рушит репутацию студсовета, и заодно отказаться от организации праздников, оставив их на фирме «Событие», выигравшей тендер и формально обязанной этим заниматься. Глунчадзе предлагает не спешить с желаниями и тут же предлагает исключить из списков и членов студсовета, и членов студкомитета, чтобы снять напряжение комиссии и комментаторов по поводу того, что студсовет лоббирует своих активистов, и не упереться в распри между двумя организациями. Другие координаторы этого не принимают: и потому что «члены ссмм реально заслужили» (а, возможно, и некоторые члены студкомитета), и потому что члены студсовета обидятся.

Когда «уже нечего терять», координаторы соглашаются опубликовать целиком критерии распределения – те самые баллы за достижения, чтобы не терять поддержки студентов. Глунчадзе, хоть и тоже ратует за публикацию критериев, напоминает, что существует решение совета за их непубликацию, поэтому координаторы решают опросить «важночат» с кворумом. Бекбулатов держит «важночат» в курсе ситуации, приглашая поучаствовать в написании постов или обсуждении в комнате студсовета. К 28 сентября в «важночате» набирается кворум и лидирует позиция за публикацию (18 за, 2 против). Аргументированно «против» высказывается только Дмитрий Матвеев: он считает, что принять баллы за достижения можно лишь после вникания и обсуждения с составителями, как это делал Назмутдинов на собрании рабочей группы по стипендиям, а остальные студенты будут читать по диагонали и отреагируют негативно.

Тем временем, Подкользина обещает перестать заниматься приёмной комиссией, если повышенной стипендии лишат Марию Дяченко, её заместителя по иностранным студентам. Морозов находит в достижениях Балуева участие в конференции проживающих по заселению ДСЛ, причём у вычеркнутого им Проничкина ровно такая же «заслуга».

Поздно вечером 26 сентября Бекбулатов и Семенюк, предварительно собрав мнения с координаторов, доходят до Вржеща, чтобы рассказать ему, что отредактированный список не проходил этап голосования и утверждения спорных кандидатур. Вржещ, в целом, на стороне студсовета, но отмечает, чтобы ученый совет обязан рассматривать все поданные заявки (неважно, кому, хоть декану) и обязан собираться тогда, когда это нужно студентам, чтобы проголосовать за новый список.

В четвертом часу ночи студсовет получает от студкомитета список с очередными новыми коррекциями, а также с комментариями по ним, и публикует ⁶³ их утром 27 сентября. На утро назначается встреча со студкомитетом, и Бекбулатов ищет координаторов, которые готовы защищать перед Балуевым схему студсовета:

– «Он типичный быдлан, мы с такими не умеем говорить».

Он просит напомнить представителям студкомитета, что они не предоставили подтверждений достижений включенных ими студентов, а самому удаётся накануне защитить перед Балуевым кандидатов с работой в приёмной комиссии. На переговоры с Балуевым отправляются Илья Денисов и Юрий Проничкин, времени встречи (полтора часа до делайна) предсказуемо не хватает на ознакомление очередной версии списка студкомитета. Последний список студкомитета из 90 человек ко встрече сократился до 86 «основных» претендентов и хаотично изменился: студсоветовцам удается выделить категории «под вопросом» (в основном, выдвинутые студсоветом за работу в приемной комиссии), «нет достижений» (17 студентов) и «удаленные» (более половины – с пометкой «МЦНМО», то есть отличившиеся одной только проверкой олимпиад школьников за подписью И. Ященко). Члены студсовета возвращают в список трех человек из списка «МЦНМО» (студкомитет вынужден согласиться, поскольку приходит подтверждение от Богачева) и одного студента из числа преподавателей малого мехмата. Ещё пятерых студентов студсовет отбивает, заставив членов студкомитета ознакомиться с их заявками, а не только подтверждениями. Студсовет возвращает также своего члена Константина Шведова, бывшего одним из тех самых исключенных «за плохое поведение» – за кураторство на «посвяте», запрещенном деканатом (на следующий день Касаткин лично скажет Шведову, что собственноручно выкинул его из списка). Сокращается число членов студкомитета, номинированных самими собой, однако их председатель Балуев останется в окончательном списке. О достигнутых изменениях студсовет оперативно сообщает в новости-молнии ⁶⁴.

Также 27 сентября представители студсовета узнают у В.И. Богачева с ТФФА, что об обязанности подписывать достижения, связанные с олимпиадами, он слышит впервые, но в ходе телефонного звонка Касаткину предлагает такие достижения засчитывать. Он сразу подписывает достижения, считая неправильным мехмату конфликтовать с главой МЦНМО Ященко. Однако позже Богачёв общается с Молодцовым и частично переходит на его сторону в том, что круглые отличники должны быть в приоритете перед троечниками, которые один раз сходили на проверку олимпиад. Но Богачёв защищает проверку «внешних» олимпиад школьников, поскольку внутренних олимпиад на мехмате уже давно нет.

Семенюк наблюдает, как Молодцов с Богачевым редактируют список студкомитета и обещают не давать повторно тем студентам, кто уже получал её ранее. Семенюк заявляет о несогласии с таким подходом.

Денисов пересекается с Касаткиным и пытается выяснить у него причины исключения Бахметьевой, на что он ссылается на её вчерашнее отсутствие на комиссии без справки о болезни.

– «А если я заболею и не приду, что делать будете?», – спрашивает Касаткин.

– «Но вы на зарплате, Сергей Евгеньевич!», – удивляется Денисов, после чего Касаткин уходит, отказываясь продолжать разговор.

28 сентября до студсовета доходит слух, что Садовая намеревается убрать строку для подписи председателя студсовета с документа со списком стипендиатов. Координаторы подозревают, что выступать против студсовета Садовую подогревает Касаткин, поскольку прошлые распределения её абсолютно не интересовали. Глунчадзе торопит Бекбулатова или Савина сообщить об этом Вржещу, потому что это уже не рабочий процесс по критериям, а «нам объявлена война». По сути студсовет уже не имеет возможности влиять на список и ждет финальной версии, которую должны подписать и.о. декана и председатели студсовета и студкомиссии профкома. Савин добирается до учебной части, чтобы узнать о наличии места для подписи, но Молодцов просит его уйти, объясняя это «утратой доверия». Савин успевает заметить и сфотографировать ⁶⁵ на столе Молодцова распечатанные комментарии Сурковой про современный вуз и Сапунова про приёмную комиссию; на этих листах также напечатана почта Кукушкиной.

Распечатки комментариев студентов в учебной части

– «Ох, что мы с вами творим», – пугается Суркова.

– «Не даем студенческому самоуправлению на мехмате кануть в Лету», – отвечает Савин.

Суркова смущается тому, что её комментарии разозлили «учебку», координаторы успокаивают её, что происходящая сейчас – не месть за это. Но она настаивает на «примирительным шаге» после окончания распределения:

– «Надо пост, где об администрации говорится хорошо».

Координаторы против искусственных постов. В обиход координаторов войдёт шутка: «Учебка, не распечатывай» применительно к резким или острым суждениям об администрации мехмата в чатах.

Пока Денисов и Семенюк бегло ознакамливаются с новыми списками (копии с собой Касаткин им не даёт, ссылаясь на отсутствие доверенности от председателя студсовета), Савин и Суркова обсуждают, как работать с администрацией в новом созыве.

– «Я работать с ними уже не хочу и помогать им не хочется», – признаётся Суркова.

Савин считает, что в учебной части «воду мутит» Касаткин, подбивая доверчивых инспекторов к конфликту со студсоветом.

Сразу после изучения списков (в частности, в них не оказывается Шведова и студентов, проверявших ММО, а у Молодцова не оказывается объяснений этому даже после десятого вопроса: «Мне жалко время моих сотрудников») координаторы пишут письмо Вржещу. Молодцов называет Денисова «троцкистом», что становится ещё одним локальным студсоветовским мемом.

Координаторы дискутируют о том, что будет дальше: Глунчадзе планирует заявить Молодцову, что это распределение было «стыдом и позором», и для деканата – в первую очередь, а не для студсовета, как замдекана неоднократно говорил Семенюку.

– «В конечном итоге, мне теперь уже больше нравится идея о том, что пусть студком распределит ещё разок, посмотрим, как все запоют», – теоретизирует Глунчадзе, но Семенюк заверяет, что студенты, в целом, ничего не заметят, поскольку стипендию получает лишь 5% от общего числа.

– «Им что совет, что ком», – вспоминает он о путанице между организациями.

– «Тогда это то, чего факультет заслуживает», – заключает Глунчадзе. – «Всё это интересно только тем, кого обделили, и только в этот момент. Когда тебе дали стипу — даже если ты сам знаешь, что несправедливо — ты промолчишь. Россия в миниатюре».

– «В любом случае, нельзя терять позиции», – подбадривает Савин из очереди в кабинет Вржеща.

Днём Савин объявляет координаторам, что будет баллотироваться в председатели в случае избрания в новый созыв. Суркова со спокойной душой отказывается от этой миссии.

Председатель ОПК И.Б. Котлобовский, и.о. проректора В.Л. Марченко и председатель профкома мехмата Т.П. Лукашенко, до которых дошла информация от Марины Бахметьевой, от имени ОПК велят Кириллу Беллонину из студкомиссии профкома мехмата не подписывать список до пятницы. На деле выясняется, что профком договорился с Балуевым о том, что профком не выступает против отличников 6 курса и 2 представителей студкомитета (включая самого Балуева).

Также 28 сентября студсовет опубликует пост ⁶⁶ с подробным рассказом о прошедшем заседании стипендиальной комиссии и последующих переговорах. Студенты следят за событиями и сравнивают их накал с одним популярным сериалом.

29 сентября Бекбулатов поручает Семенюку составить перечень студентов, которых выкинули из списка студсовета и за которых предстоит бороться. Однако для этого список студсовета нужно сравнить с последней версией учебной части, но Молодцов отказывается его выдавать:

– «Мое мнение — нельзя давать. Декан разрешит — тогда пожалуйста».

Бекбулатов, Балуев и Прошин (из студкомиссии профкома) в кабинете у Молодцова сходятся на восьми изменениях, при этом список им всё ещё не показывают, но Молодцов предлагает его подписать. Денисов советует взять полчаса на размышления и не подписывать, пока не будет объяснения по каждому выкинутому студенту, и Бекбулатову удаётся сфотографировать списки и отправить им координаторам. Денисов замечает одного пропавшего из списка студсовета студента с олимпиадными достижениями и вместе с Бекбулатовым, Прошиным и Балуевым отправляется в «учебку» проверять его достижения. Выясняется, что ошибку совершил студкомитет, но Прошин настаивает перед Молодцовым, что она получилась случайно. Шведов, Дяченко и сотрудники «приёмки» вернулись в окончательный список. После этого координаторы советуют Бекбулатову подписать списки (остальные председатели это уже сделали). Перед самым подписанием Бекбулатова и Савина вызывают к и.о. декана в следующий понедельник. А сразу после подписания координаторы обнаруживают, что в списках отсутствует Проничкин, о котором не вспомнили во время проверки.

– «Что за х*рня? И почему вы ничего не сделали?», – негодует Суркова в чате координаторов.

Вечером студсовет публикует ⁶⁷ итоговый список, подписанный «руководителем факультета» Чубариковым и секретарём учёного совета мехмата и отправленный в ректорат.

«Со всеми вопросами по поводу распределения повышенной государственной стипендии в этом семестре вы можете обращаться к нашим представителям, а также в учебную часть и Студенческий комитет», – информирует студсовет.

В следующий понедельник, 3 октября, Бекбулатова и Савина вызывают на «совещание» в деканат (именно так мероприятие назвала инспектор 5 курса Шарапова).

– «С вами Рамзан Бекбулатов, и сейчас меня будут иметь в учебке», – пишет председатель координаторам и спустя полтора часа рассказывает, о чём с ними разговаривали (см. стенограмму ⁶⁸) и.о. декана В.Н. Чубариков, заместители декана В.Н. Молодцов и С.Е. Касаткин, а также начальники и инспекторы разных курсов К.В. Семёнов, О.Ю. Черкасов, М.Л. Шарапова и О.В. Попов.

Первым тезисом монолога Чубарикова было обвинение студсовета в недоверии к администрации факультета (которую он завуалированно назвал «учителями», «научными руководителями», «кафедрами» и «факультетом вообще»). Обязанность студентов мехмата «решать задачи» и «хорошо учиться» он противопоставляет такому качеству, как доносительство по принципу Павлика Морозова – именно так он осознаёт факт написания студсоветом письма проректору Вржещу с жалобой на нарушение регламента распределения ПГАС, определённого федеральным законом.

– «Я сам работал в комсомоле, знаю, что это такое, был первым секретарем комитета комсомола мехмата, знаю, что такое молодежная организация на мехмате, что она должна делать», – заверяет Чубариков и поясняет: студсовет должен агитировать поступать на факультет, но он видит только поступок Думаревского. – «И, значит, пишете, что гадость какая-то поганая и так далее. Ну, значит, может, вам и не надо здесь учиться, раз вы так пишете о мехмате? […] Понимаете, вот это самое страшное, что вы работаете против факультета. […] У нас проблем много и без того, что вы сейчас пытаетесь нам создать ещё какие-то проблемы, работая против факультета […] Раз вы пошли на то, чтобы обижать нас… В общем-то, вы обижаете просто своих руководителей… Ну, значит надо на кафедре выяснить, что происходит у вас, понимаете? Как вы вообще работаете, что у вас, и так далее. Потому что для нас непонятно это явление».

Таким образом он обещает поговорить с научными руководителями Бекбулатова и Савина, чтобы выяснить, как у них обстоят дела в учёбе и науке. Взять слово в потоке высказываний Чубарикова и Молодцова у них получается редко и ненадолго, а донести мысль о том, что действия деканата при распределении ПГАС противоречили законодательству, даже локальному – стипендиальному полоению МГУ – не выходит вовсе.

Вторым тезисом, тянущимся через всё «совещание», становится своеобразное понимание деканатом предназначения повышенной стипендии: они не понимают или не хотят понимать, что она регулируется отдельным законом, в котором перечислены обязательные категории достижений студентов, а вспоминают советские времена, упразднённую стипендию имени мэра Москвы и прочие поощрения, которые им кажется логичнее выдавать за достижения в науке и учёбе.

– «По-моему, если есть решение ученого совета факультета, студенту задавать вопросы о том, соответствуют ли его, учёного совета, решение тому, что когда-то спустил вам в виду приказа Пётр Владимирович Вржещ, по меньшей мере, странно», – подключается Семёнов. – «Студсовет мехмата входит в конфликт с ученым советом факультета, что ли, я не очень понял? Ну давайте переизберем этот студенческий совет […] Вот я, как начальник курса, в ученый совет факультета не вхожу. Но, тем не менее, если решение такое было, то я его поддерживаю и согласен».

Черкасов ссылается на неких шестикурсников, обладателей грантов и публикаций, которые не подавали заявки в студсовет потому, что якобы «он за другие вещи даёт стипендии […] за какие-то свои увлекательные мероприятия». Семёнов добавляет, что всегда был против системы студсовета, просто никогда об этом не рассказывал, а «возмущение копилось».

Распределение стипендий студсоветом Семёнов называет глаголом «пилить», имея в виду, что деньги, якобы предназначенные для премирования только за учёбу и науку, уходили и в другие категории. Бекбулатов и Савин поясняют, что студсовет проводил открытые собрания, на которых студенты могли увидеть свои баллы, а систему стремился сделать единой для всех студентов, но их затыкает Молодцов:

– «Вот вместо того, чтобы молчать и принимать с благодарностью слова, которые говорят: «Вы, ребят, ничего не понимаете». Вы НИЧЕГО не понимаете и выводы сделать вы не можете. Никакие выводы сделать не можете. Вы – потерянные для факультета люди. Понимаете, потому что человека-математика, который всю свою, пусть маленькую, жизнь занимался математикой, выстраивал вот эти логические цепи. Вы лишены такой возмо… этой самой, так сказать. То ли вас кто-то это самое действительно… Так сказать, вы продукт какого-то там, я не знаю. Зомби какие-то…»

Касаткин дополнительно заявляет, что был приглашён на собрание по распределению за полдня до него, а не за неделю, как описывает председатель. Молодцов, ссылаясь на прошлые договорённости со студсоветом о заблаговременном предоставлении списков кандидатов, заключает, что студсовет не исполняет их «совершенно злонамеренно». Савин пытается объяснить, что из-за отсутствия студентов в университете во время каникул физически невозможно получить подтверждения до начала семестра в те сроки, которые хочет Молодцов. Савин также обращает внимание на то, что деканат изначально не был настроен на диалог, поскольку отказался голосовать по каждой спорной кандидатуре на заседании стипендиальной комиссии.

– «Извините, с самого начала я вам сказал о том, что после того, как совет принял решение по этому поводу, говорить о каком-то голосовании – а вы нагнали туда народа горлопанящего… Какое там может быть голосование? Я вам сказал о том, что это собрание носит чисто информационный характер», – недоумевает Молодцов.

Касаткин, мало участвующий в беседе, но поддакивающий репликам остальных, допытывается, какую долю списка по версии студкомитета составляли кандидаты из списка студсовета, и, услышав о 60%, провозглашает, что деканат учёл мнение студсовета на две трети. Молодцов признаётся, что завил одному из спортсменов, не включённых в итоговый список, что он был «не из тех ребят, за которых студенческий совет боролся», хотя Бекбулатов объясняет, что именно деканат не дал студсовету времени ознакомиться со списком перед подписанием.

Уделяется время также выяснению того, откуда у студсовета деньги на производство листовок о ПГАС («Вы как сами делаете? Значит, кто-то вам помог, откуда-то деньги у вас нашлись. Где вы печатаете? […] Не хотите рассказывать – не надо. Я-то знаю…», – повторяет Чубариков), и того, почему студсовет не модерирует «на своём сайте» матерные высказывания студентов, которые порочат факультет в целом и студсовет как представительный орган в частности. В частности, порочащим оказывается всё тот же комментарий Сурковой, суть которого Чубариков и Молодцов видят «примерно таким же», как и посыл перфоманс Думаревского.

Подключившаяся в конце встречи М.Л. Шарапова считает, что члены студсовета «изначально выбрали просто позицию агрессивной самообороны»; а Чубариков раскрывает эту мысль, обвиняя студсовет в том, что он записывал заседания на диктофон:

– «Записывайте там, где вам скажут, что надо записывать».

Распределение ПГАС в дальнейшем будет осуществляться в комиссии, работу которой Молодцов видит так:

– «Ваша собственная задача – представить кандидатов, которых предлагает студенческий совет […] Администрацию я попрошу точно так же дать своих представителей, студенческий комитет попрошу дать своих представителей. Потом все заявления возьмем и будем разбирать».

Под конец часовой встречи Чубариков делает ещё серию наставлений о предназначении студсовета («Вы созданы для того, чтобы помогать администрации») и о дальнейшей его работе («Всегда, когда вы что-то хотите предпринять, подойдите, поговорите с руководством»).

Глунчадзе вдохновляется идеей доработки и проталкивания схемы студсовета. Бекбулатов считает полезным работать через инспекторов курсов, чтобы они начали защищать схему студсовета, как свою, и публиковать баллы за достижения, чтобы сделать работу прозрачнее:

– «Надо признать, у ССММ была не совсем верная политика: мы не обсуждали наши баллы вне нас [с «учебкой» – прим.]. И достаточно загордились».

Глунчадзе порывается оставить на усмотрение рабочей группы присуждение баллов достижениям, Бекбулатов его поддерживает.

– «Пойдем на миниуступки, а глобально будем вводить систему», – решает председатель.

Поздно вечером Бекбулатов жалуется на плохое самочувствие и на «флешбеки с деканата», несколько раз возвращаясь к тому, что он сегодня пережил:

– «И начинают какие дикие чувства взгорать в душе. Ну пздц. ПЗДЦ. Собрались такие важные шишки факультета. Собрались, чтобы погнобить двух студентов. Неееет, не обсудить планы и ответственности. А ОТЫМЕТЬ ДВУХ СТУДЕНТОВ, обвиняя во всех смертных грехах. Просто банально, ЧТО ЗА ЦЕЛЬ СОБРАНИЯ БЫЛА? Зачем стольких людей от работы отрывать? Меня ненависть пробирает. Ну как так можно».

– «Ромеч, держись», – поддерживают его координаторы.

5 октября, сразу после озвучивания координаторами идеи написать обзорный пост про ПГАС, Тюрина пытается его отменить, рассказывая о проблемах из-за конфронтации с администрацией: в «учебке» отказались давать проектор на карьерное мероприятие, организованное Змиевским, и только Касаткин смог выручить рабочую группу по партнёрам, предоставив его благодаря «личным хорошим отношениям» с координатором.

– «Мы ж ради проекторов-то не будем прогибаться?», – уточняет Семенюк.

Тюрина поясняет, что вся работа её рабгруппы зависит от сотрудничества с администрацией, и переносит на весь студсовет мнение о его зависимости от администрации. Шведов считает, что с деканатом надо пытаться строить хорошие отношения и ради них идти на уступки. Семенюк высказывается за студсовет как независимую организацию, которая должна сотрудничать, а не быть вассалами администрации.

– «Просто, на мой взгляд, защита прав студентов всегда включает в себя некоторую борьбу с администрацией, которая эти права нарушает», – поясняет он.

– «Борьбу нет. Борьба не то слово. Нельзя борьбой это называть. Я за намёки администрации, но не борьбу», – замечает Денисов и предлагает в посте перенести акцент с бездеятельности деканата на студкомитет.

Савин тоже не боится конфронтации:

– «Мы сейчас добиваемся того, чтобы к мнению сознательного студенчества (не такого, как верхушка студкома) прислушивались, а не просто принимали к сведению. Чтобы перевести администрацию на эту модель взаимоотношений, придется какие-то временные лишения поиспытывать, но главное понимать, что если мы не будем настаивать на этом, то студенческое самоуправление на мехмате постепенно загнется».

Он предлагает брать проекторы у К.В. Семёнова, который пока не был замечен в неадекватном отношении к студсовету.

В начале октября несколько студентов, не попавших в списки, интересуются причиной в учебной части. Садовая отвечает им, что виноват студсовет. Семенюк порывается написать «злостный пост», а Суркова призывает «быть умничками»:

– «Мы точно хотим наладить отношения с администрацией?».

Бекбулатов поддерживает предложение Денисова написать историю распределения, но по фактам, не поддаваясь эмоциям и не обобщая Садовую, Касаткина и Молодцова до всей «учебки».

– «Мы рассчитываем, что мехматянин способен самостоятельно на основе представленных ему фактов сделать собственные выводы», – заключает Глунчадзе.

11 октября магистрант второго года жалуется на трудности с возвращением оригинальных подтверждений достижений для ПГАС из учебной части. Сотрудники «учебки» сначала отказываются их выдавать, потом советуют зайти в ноябре и обменять на заверенные копии. Объясняют это необходимостью доказывать право на ПГАС в случае проверок внешних органов.

– «У нас в Саратовском Универе так не делали никогда в учебке. Всегда позитивно к студентам [относились]», – вспоминает магистрант свои годы в бакалавриате.

Суркова не понимает:

– «Почему они до сих пор так неадекватно себя ведут? Почему их до сих пор бомбит? Или их не бомбит и это нормальное состояние?..».

К 13 октября Бекбулатов заканчивает анализ итогового списка на ПГАС, и он публикуется ⁶⁹ в группе студсовета вместе с критериями распределения стипендий в ответ на вопросы со стороны студентов.

Таблица ⁷⁰ баллов для распределения ПГАС будет опубликована 2 ноября ⁷¹. Студсовет планирует совершенствовать её к следующему распределению и приглашает всех желающих присоединиться к соответствующей рабочей группе. Глунчадзе и Суркова в течение октября напоминают о необходимости заняться исправлением системы распределения заранее, невзирая на идущие выборы в новый созыв, чтобы успеть закончить до сессии и весеннего распределения. Глунчадзе предлагает расставить заново все баллы и ничего больше менять, а потом думать про отдельные зачёты. Суркова готова обсуждать баллы с «учебкой». К 1 ноября Глунчадзе заканчивает работу над обновлённой таблицей достижений и настойчиво требует от координаторов её проверить. Дальнейшая работа продолжится в шестом созыве.

21. Деканат мехмата вмешивается в выборы в студсовет

Не успев отдохнуть от кампании по ПГАС, координаторы начинают подготовку к выборам в новый созыв: выходят посты о рабочих группах и о выборах. Бекбулатов начинает составлять отчёт о деятельности за год, поначалу просто копируя из группы студсовета мехмата все достижения, о которых студсовет отчитывался в этом году. Денисов предлагает персонально пригласить на отчетное собрание тех, кто «не знает, чем мы занимаемся», – Касаткина и Садовую.

Выборная кампания стартует 1 октября ⁷² и продолжается почти полтора месяца. Вечером 5 октября после собрания по принятию правок в устав Бекбулатов пишет план по выборам, включающий волну оповещения по соцсетям (этим занимается сам председатель); создание, печать и развешивание афиш на факультете (поручено снова Глунчадзе); выборы до «школы актива» (расписание выборов, график проводящих – на Денисове). К 13 октября координаторы собирают информацию о посещаемых лекциях по потокам, чтобы составить расписание выборов, пишут посты о кандидатах, рисуют картинки к ним и редактируют бюллетени.

За первую неделю поступает 11 заявок, но Суркова успокаивает координаторов тем, что их всегда подают за 3-4 часа до дедлайна (полуночи перед днём голосования). Поначалу координаторы с подачи Глунчадзе планируют писать характеристики переизбирающимся членам студсовета, как год назад, но в итоге не находят на это времени. Время находится для комментариев под постами о кандидатах, которые, впрочем, задают атмосферу выборов: так, про поток с шестью кандидатами Савин напишет:

– «Как согреться этой осенью? Прийти на выборы 2.2».

Ещё 22 сентября замдекана Касаткин рассказывает Денисову, что и.о. декана Чубариков поручил ему (Касаткину) заняться выборами в студсовет. В октябре эти угрозы обретают форму. 12 октября на собрании старост академических групп 4 курса администрация Касаткин завуалированно говорит о своих намерениях переформировать студсовет и организовать «свой кружок по организационным вопросам», так что большинство присутствующих старост ничего не понимает. Инспектор Протасова менее осторожна и прямым текстом оглашает желание избирать в студсовет только отличников и хорошистов. Не конкретизируя, она упоминает о сообщениях в социальных сетях, которые ей вчера показал Касаткин (координаторы предполагают, что она имеет в виду комментарий Сурковой про «современный вуз»). Суркову она напрямую обвиняет в том, что она ходит общаться с администрацией по бюджету и тем самым встаёт в позицию против неё. Также Протасова рассказывает о распечатках комментариев «Вконтакте», в которых ругали Молодцова.

– «Вот когда надо, например, когда мы дату собрания по повышенным два раза в постах объявляем, они не читают. А один комментарий в ветке из ста комментариев найти почему-то легко и просто», – комментирует координаторам Глунчадзе.

Он просит координаторов не зацикливаться на новой информации и не опускать руки, а продолжать проводить выборы и начинать работу над весенними «повышенками».

– «Короче я офигела. Сидела бы ты там – они бы ничего не сказали, я уверена», – передаёт одна из старост, с которых Суркова по крупицам собирает информацию о собрании, которое она проболела.

– «Господи, подари мехмату умное управление!», – восклицает Суркова. – «Мне же просто отвратительно общаться с этими людьми […] У меня просто руки опущены».

Однокурсники Сурковой расстраиваются, когда узнают, что она решила уйти из студсовета, и признаются, что у неё хорошо получается работать.

Новая попытка деканата вмешаться в выборы в студенческий совет начинается 17 октября. В рабочее время старостам академических групп начинают поступать сообщения инспекторов курсов с просьбой сообщить информацию о кандидатах в студсовет. Инспектор 5 курса М.Л. Шарапова рассылает старостам сообщение следующего содержания:

«Сообщаю требование деканата: необходимо выдвинуть в группе кандидатуры для выдвижения в студсовет. Просьба сообщить мне в течении двух дней не менее 2-х кандидатов от группы».

Савин пишет Шараповой о недоумении старост пришедшей просьбе и получает ответ:

– «Начальников курсов сегодня обязали озвучить просьбу».

Инспектор 4 курса Протасова рассылает старостам другие личные сообщения:

«Деканат и учебная часть факультета настоятельно рекомендуют выдвинуть кандидатов в студсовет, не более 2 человек от каждой группы. Ждем от вас список до конца текущей недели».

Сурковой, одной из старост, она объясняет, что деканат и «учебка» не собираются принимать участия в выборах, а желают лишь «познакомиться с кандидатами». Примечательно, что инспекторы курсы по-разному интерпретируют число кандидатов: от «не менее 2» до «не более 2». 18 октября аналогичное требование устно поступает старостам 3 курса: от каждой группы прислать имена кандидатов в студсовет с условием: «чтобы не абы кто, не какие-то самовыдвиженцы, двоечники», а «активисты, кто добросовестный, ну вы сами решите». 19 октября начальник 2 курса требует от старост академических групп принести в учебную часть к следующему понедельнику списки из 1-3 кандидатов от группы в студсовет.

21 октября инспектор одного из курсов Ю.А. Степанова, ссылаясь на поручение Молодцова, требует от кандидатов в студсовет зарегистрироваться в некой таблице на сайте мехмата (ей оказывается группа студсовета «Вконтакте»), а от групп:

– «Выдвигайте кого-либо достойного, пусть представляют интересы студентов!!!».

Глунчадзе успокаивает «важночат»: от инспекторов к студентам обращена лишь просьба, в случае отсутствия кандидатов не нужно выдвигать их насильно, «учебка» лишь собирает информацию, а не выбирает собственный студсовет. Однако некоторые старосты выполняют поручение учебной части с особым усердием и «выносят мозг» чату своей группы требованиями выдвинуть двух кандидатов. В «важночате» хотят услышать мнение Чубарикова об этом (Савин говорит, что он же и озвучил эту идею сегодня) и просят организовать встречу с ним сразу после выборов. По датам призывов старост о выдвижении и отправки заявок кандидатов из их групп координаторы вычисляют взаимосвязь между этими событиями: некоторые студенты действительно поддаются на призывы.

Координаторы, с одной стороны, радуются увеличивающемуся потоку заявок, с другой стороны, понимают, что избранных кандидатов ещё предстоит «огранить» – особенно тех, кто выдвинулся «потому что староста сказала».

– «Это может стать восходом совета, а может закатом», – предсказывает Бекбулатов, обнадёживая координаторов тем, что уже начинает общаться со знакомыми «избранниками». Ночью с 18 на 19 октября во время обсуждения новичков Морозов напоминает об идее расширенного «флудочата», в том числе с уходящими координаторами, а Глунчадзе повторяет о необходимости держать «курс на открытость» и больше информации выносить в «важночат».

– «Издержки супертоповости координаторов», – так Бекбулатов оценивает перевес «коордчата».

Морозов предлагает расшевеливать рядовых студсоветовцев к высказыванию своего мнения в «важночате». Пока что, помимо координаторов, что-то похожее на гражданскую позицию высказывает только Роберт Сакаев (например, он считает обязанностью студсовета стать оппозицией администрации, но «всего лишь в плане указывания на ошибки, недочеты и предоставления мнения студентов о «политике правящей партии»», поскольку «политическая верхушка без адекватной оппозиции представляет собой болото, тянущее всю систему на дно»).

19 октября Касаткин передаёт Денисову, что некоторые старосты якобы рассказали ему, что хотят заниматься общественной деятельностью, но не в рамках студсовета, и сослались на его бюрократию. Вмешательство учебной части в выборы он объясняет распоряжением и.о. декана, у самого него такого желания якобы нет.

– «Агнец божий», – комментируют координаторы.

Через два дня Касаткин в разговоре с тем же Денисовым уже перекладывает ответственность за вмешательство учебной части на Молодцова, но говорит, что не знает, зачем он это делает. Глунчадзе знает, чем развеять сочувствие Касаткина к студсовету из-за якобы непонимания целей вмешательства Молодцова и Чубарикова: Думаревский рассказывает, что Касаткин сегодня долго общался со старостой со 2 курса Кирой Козловой, которая после этого пересказала его идеи в длинном сообщении для чата старост своего курса. Она пишет, что «администрация, оказывается, не заинтересована в наших заявках с студсовет» и что, наоборот, она «хочет протянуть нам руку помощи». Козлова рассказывает, что для реализации идей вроде музыкальных вечеров и сбора макулатуры, по которым студенты якобы не знают, куда и к кому обратиться, можно будет взаимодействовать с администрацией – для этого она и собирает списки, где студенты указывают свои желаемые виды деятельности. Студсовет, по её словам, отношения к этому не имеет:

– «Там, действительно, надо выполнять какую-то работу не всегда по душе».

Она рассказывает о своём организаторском школьном опыте и призывает старост:

– «Оказывается, и здесь есть замечательные люди в этом плане, откройтесь им, пожалуйста, занесите свою фамилию в этот список, если вам уже хочется что-нибудь сделать, или вы бы хотели помочь в организации».

Денисов вспоминает, что Касаткин сегодня действительно рассказывал о второкурснице, которая жаловалась на то, что студсовет не реализовал её идеи. Глунчадзе настаивает:

– «Если это правда, то Касаткин ни с каким не с состраданием относится к идеям Мо и Чу, а является их исполнителем, и верить ему после этого нельзя вообще».

Бекбулатов поясняет, что Кира Козлова ограничилась разработкой проекта раздельного сбора отходов на прошлой «школе актива» студсовета и одним выступлением на заседании Студсовета МГУ:

– «Сделала ли она сама что-либо кроме анонса своих идей?».

Этот же вопрос он задаёт ей в чате старост, чтобы позицию студсовета прочитали другие старосты, и рассказывает о проектах студсовета за этот созыв, в котором Козлова состояла:

– «Зачем вводить людей в заблуждение, будто в студсовете нельзя организовывать такие проекты?».

Он также утверждает, что студсовет ни разу не заставлял кого-либо что-то делать, лишь просил поучаствовать в меру возможностей. Козлова объясняет свою неактивность в созыве незаинтересованностью в других сферах деятельность студсовета, помимо своей: не посещала собрания, поскольку «прекрасно понимала, что будут обсуждаться области, с которыми я совсем не связана»; не читала чаты, в которых «шуточки, смайлики и сообщения […] физически не дают мне делать этого с моей скоростью чтения». Поэтому, по её мнению, студентам проще идти со своими идеями сразу к администрации факультета.

В шестой созыв подаётся рекордное число заявок (62 при максимальном числе мест в студсовете 61), несмотря на то, что от впервые появившегося на мехмате шестого курса не выдвигается никто. В сумме по каждому из остальных курсов (с 1 по 5) выдвигается примерно одинаковое число кандидатов (от 10 до 13 человек) – в отличие от прошлого года, когда число кандидатов уменьшалось с увеличением номера курса. Конкуренция возникает на 9 потоках. Лидирующим направлением всё ещё остаётся культмасс (22 человека, или 35%), но к нему уже вплотную приближаются бытовые вопросы (20 человек, 32%). Третье по популярности место занимают вопросы распределения ПГАС (11 человек, 18%), образование отходит на четвёртое (9 человек, 15%). 15 кандидатов (24%) пишут общие слова, не называя конкретных интересов. Для избранных членов 6 созыва заранее создают новые «важночат» и «флудочат», чтобы они начали общение.

22. Отчёт пятого созыва и инциденты на выборах шестого созыва

Подготовка к отчётному собранию студсовета 17 октября начинается за три дня, когда Бекбулатов составляет план, по которому должен выйти пост-анонс ⁷³, найдны проектор и фотограф, а администрации разосланы пригласительные. На отчётное собрание, помимо членов студсовета, приходят Касаткин, инспектор 4 курса Протасова и Балуев. После отчёта-презентации Касаткин берёт слово, чтобы сказать, что в работе студсовета было много спорных моментов, но в целом администрация говорит, что студсовет делает много хороших вещей. Бекбулатов проводит ликбез по студенческим организациям, не забывая упомянуть, что СтудСоюз известен по вступлению в ОНФ. Отчёт студсовета о работе созыва будет дополнен и опубликован ⁷⁴ спустя три недели. Дополнительно Бекбулатов планирует разослать отчёт студсовета всему деканату и учебной части.

Также 17 октября происходит инцидент на выборах у группы магистров 1 года, назначенных на перерыв в лекции, которую ведёт и.о. декана мехмата В.Н. Чубариков. Чубариков разрешает члену студсовета Павлу Савину провести выборы: объявить кандидата, раздать бланки для голосования и собрать их. Однако и.о. декана не нравится, что в выборах участвует один кандидат (или, возможно, что этим кандидатом является один из основателей студсовета Александр Тропин, оказавшийся в магистратуре через два года после выпуска из специалитета), и после речи кандидата он озвучивает перед студентами мысли следующего содержания: студсовет мехмата занимается чем ему вздумается, а должен заниматься приёмной кампанией на мехмат; активисты студсовета мехмата якобы считают, что отличники не должны получать повышенную стипендию, и ходят в ректорат «жаловаться на то, какой мехмат плохой» (отсылка на скандал с ПГАС); у студсовета мехмата есть некие руководители, возможно, из Высшей школы экономики; студсовет мехмата самостоятельно выдвигает кандидатов в свои члены, однако самовыдвижение тоже является неправильным, поэтому лично он, Чубариков, просит баллотироваться второго кандидата – старосту курса Бориса Московского. Чубариков демонстративно не продолжает лекцию, пока бланки голосования не обойдут всех присутствующих. С подачи Чубарикова Савин оказывается на комиссии по студенческим делам, где в отсутствие официальных представителей студсовета ему объявляют выговор за срыв лекции «за нарушение учебной дисциплины, срыв занятия». О том, как студсовет будет защищать своего бывшего сектерая, см. далее.

Ещё одним неприятным происшествием становится внезапно образовавшаяся конкуренция на 2 потоке 5 курса (среди координаторов прозванном «звёздным потоком»), на котором учатся сразу три сильных студсоветовца: Ираклий Глунчадзе, Рамзан Бекбулатов и Павел Савин. Выдвинувшийся впервые с целью наладить систему распределения ПГАС Аскар Назмутдинов, от профкома участвовавший в отстаивании списка во время недавнего скандала, на выборах 18 октября занимает первое место с 27 голосами, и в квоту от потока не проходит Павел Савин (он, Глунчадзе и Бекбулатов набирают 16, 18 и 19 голосов соответственно). Бекбулатов в чате возмущен тем, что Назмутдинов лично подходил к своим однокурсникам и просил проголосовать за себя. За некоторое время до окончания голосования Савину не хватает 4 голосов для прохождения по правилу «Тен – Акушевич», и Бекбулатов подумывает организовать перевыборы на «звёздном потоке»:

– «Три диких студсоветовца должны были пройти».

Глунчадзе понимает расстройство Бекбулатова, но напоминает, что это будет «админресурс в чистом виде». Пока кворума ещё нет, перевыборы легитимны, и ответственная за выборы Анна Чернова дособирает подписи студентов потока, чтобы кворум состоялся, но и после этого расклад не меняется.

– «Ну или ничью делайте», «Может, добрать?», – в отчаянии просят Денисов и Морозов.

– «Это несерьёзно. И крайне нечестно. Сейчас будет гнев тут», – вмешивается Шведов.

Сам Савин его поддерживает:

– «Ну, не выбрали, значит, не выбрали».

Глунчадзе пытается отрезвить товарищей:

– «У нас было общее собрание курса, оно было назначено, о нём знали. На нем всё было. Все признаки выборов. В том числе и кворум. Я тоже реально расстроен, потому что я не знаю, что дальше будет. Но это вообще не повод пытаться добиться нужного нам результата нечестными путями».

Бекбулатов и Морозов принимают проигрыш, а Сапунов вспоминает один из законных путей вернуть Савина в студсовет – самоотвод одного из избранных кандидатов с потока. Но вариант разбивается о позиции и планы других кандидатов: Глунчадзе отказывается участвовать в «партиях», поскольку это «неуважение к голосам людей» и «дискредитирует то, ради чего мы тут две недели пашем, и то единственное, на чем наша легитимность держится», а Бекбулатов собирается в новом созыве стать вторым представителем от мехмата и выдвигаться в председатели Студсовета МГУ. Сапунов допытывается, кто в таком случае пойдёт в председатели студсовета мехмата, поскольку совету нужен «сильный грамотный лидер» для сплочения координаторов и противостояния деканату:

– «Многие люди, которые работают сейчас, держатся исключительно на добровольных началах и крепких человеческих связях, в центре которых, обычно, координаторы. Они же, в свою очередь, объединяются вокруг председателя».

Вечером координаторы заботливо интересуются у Савина, в порядке ли он после поражения, на что тот отшучивается, что пойдёт теперь «захватывать профком, че еще делать». А уже на следующий день он по рекомендации Морозова устраивается работать в ректорат помощником Вржеща, где работал и сам Морозов пару лет.

После выпадания Савина координаторы боятся следующих выборов с активными кандидатами, на которых лежат целые направления работы студсовета. Так, Суркова опасается за Муравьёву и Чернову на 3 потоке 3 курса с 5 кандидатами:

– «Почему студенты голосуют неправильно?».

– «Потому что не понимают, что вообще такое голосование, что это не «о, вот мой дружбан, надо помочь дружбану». И ещё потому что не очень видят нашу работу. А главным образом потому, что им просто пос*ать», – считает Глунчадзе.

На этом потоке, впрочем, «Тен – Акушевич» срабатывает, причём впервые на третьем месте оказываются сразу три кандидата с равным числом голосов (включая Валерия Сенотова). Все пять кандидатов проходят в шестой созыв.

20 октября происходит новый инцидент, на этот раз на 4 курсе: член студсовета Марина Бахметьева забывает подать заявку до полуночи перед днём выборов, и координаторы решают не нарушать единые для всех студентов правила и не включают её в список кандидатов – на подачу заявки у всех было две недели. В ответ Бахметьева подговаривает значительную часть своего потока не участвовать в голосовании, чем срывает кворум и добивается перевыборов, на которые, по традиции, можно продолжать подавать новые заявки, что она и сделает. Семенюк и Денисов считают, что недостающие 6 голосов можно дособрать тем же вечером, пройдясь по общежитию, но Тюрина и Савин успевают подписать бланки и закончить первый тур выборов.

– «В нынешней ситуации совсем стремно дособирать. Так люди и начинают плохо относиться к студсовету», – пишет Тюрина. – «Кто-то был на лекции и специально не голосовал, а мы пойдём дособирать выгодные нам голоса? Вы себя слышите вообще?».

– «Любое дособирание не на лекции — нарушение устава», – напоминает Савин.

Тюрина признаётся, что отменила свои планы ради проведения выборов, но не разделяет позицию Семенюка («Сейчас я участвовать во всем этом не имею никакого желания»), а предлагает справляться с ситуацией и проводить перевыборы. Она не удерживается от сравнения Бахметьевой, которая, вероятно, пройдёт в студсовет со второй попытки, с Савиным, который в совет уже точно не прошёл:

– «Паша Савин – истинный студсовет».

Морозов неумышленно усиливает конкуренцию на потоке, сагитировав выдвинуться в студсовет Екатерину Авилову, и теперь Семенюк (с того же потока) опасается, что не пройдет в созыв.

– «Знаю, что нехорошо скажу, скажу не как зампред, а просто как политтехнолог мб, много кандидатов бывает вредно», – заявляет Денисов.

Через неделю Бахметьева проигрывает во втором туре всем четырём остальным кандидатам: Семенюку, Александру Тонконогову, Авилова и Карине Садовой (у последних двоих поровну голосов и срабатывает «Т-А»); они проходят в студсовет, а она – нет.

23. Окончание созыва

Как и в конце прошлого созыва, ближе к окончанию срока координаторы начинают один за другим отказываться от дальнейшего руководства студсоветом. В конце сентября Татьяна Тюрина рассказывает, что не планирует избираться в студсовет и готовит координатором работы с партнёрами вместо себя другую активистку (но её не изберут на потоке). Не скрывает своего отхода от праздников Анастасия Суркова, выбирая Анну Чернову временным координатором. Координатор образования и секретарь Павел Савин 18 октября не проходит в студсовет. Вечером 20 октября второй представитель в Студсовете МГУ Константин Шведов сообщает об отказе выдвигаться в студсовет в новом созыве и о намерении «двигаться дальше»; в чатах он пишет:

– «Студсовет останется в моем сердце навсегда, вы все очень классные и мне было невероятно круто эти два года работать с вами в команде и иногда достигать правды, иногда сотворять классные штуки, иногда бороться с ветряными мельницами, а иногда просто флудить […] Моё отношение к студсовету и вам останется прежним, я очень рад, что мы все познакомились и это знакомство останется независимо от того, кто входит в совет».

Глунчадзе благодарит его за работу:

– «Спасибо, ты был реально хорош, хотя и короток — всего-то два года, можно было и поднапрячься ещё. Зато в историю ССМГУ вошёл!».

С середины октября чат координаторов размышляет о новых кандидатурах на должности руководителей рабочих групп. 19 октября Денисов без обсуждения с остальными координаторами интересуется у Аскара Назмутдинова о его желании стать координатором по стипендиям в следующем созыве, хотя намерение заняться этим вопросом неоднократно в присутствии Денисова выражал Глунчадзе.

– «Ты ему подкинул идею, между прочим», – недоумевает Суркова.

Председатель недоволен: по его информации, Назмутдинов рассказывал однокурсникам о несуществующих схемах воровства в студсовете, и видеть его в координаторском чате Бекбулатов не хочет. 20 октября координаторы примеряют на роль своих преемников по оповещению Роберта Сакаев или Вильяма Саакяна, по бытовым вопросам – Юрия Проничкина или Ольгу Чидякину. 6 ноября координаторы обсуждают, что в каждой рабочей группе есть потенциально как минимум два участника, которые могут, по мнению «коордчата», стать координаторами в следующем созыве – кроме группы по партнёрам: группа почти полностью сменила состав за 2 года, и единственным знающим её участником является Леонид Змиевский.

С конца лета, когда становится известно о возвращении Александра Тропина в качестве студента магистратуры, координаторы предвкушают его появление и в студсовете: Денисов всерьёз рассматривает его на должность координатора бытовых вопросов или общежитий и даже сам предлагает обратно разбить свою группу на две части («Если Тропин не будет сильно выпендриваться со своими уж слишком оппозиционными идеями и по всем вопросам [будет] консультироваться с руководством»); Глунчадзе и Бекбулатов шутят о его возвращении на секретарский пост, Семенюк – о представительстве в Студсовете МГУ. Вечером 24 октября после добавления в «важночат» 6 созыва Тропин возмущается непредоставленной возможностью выступления кандидатов на перевыборах на своём курсе. Бекбулатов объясняет это «суматохой», присущей всем выборам. Глунчадзе и Денисов жалуются в «коордчате», что напряжены занудством первого секретаря. Семенюк, Шведов, Глунчадзе, Суркова плохо реагируют на предложение Бекбулатова предложить Тропину координаторство бытовых вопросов, в том числе из-за опасений в том, что он будет «отравлять атмосферу» в координаторском чате. Впрочем, через 6 дней после прямого вопроса Денисова тот сам отказывается, ссылаясь на занятость и на принцип «дорогу молодым». В этот же день Денисов думает о том, чтобы предложить баллотироваться на эту должность Екатерине Авиловой; спустя три дня Морозов настоятельно советует ему сделать это.

Однако главным остаётся вопрос о председателе шестого созыва. После того, как в сентябре Савин объявил координаторам о своём намерении выдвигаться на главную должность, координаторы считают вопрос закрытым – вплоть до его проигрыша на потоке в октябре.

– «Могу теперь какой-нибудь сериал начать смотреть», – отшучивается Савин в комментариях, а оставшиеся координаторы заново начинают поиски кандидатов.

После ухода Шведова и отказа Семенюка наиболее деятельными членами совета остаются Илья Денисов и Анастасия Суркова с 4 курса, координаторы бытовых вопросов и праздников соответственно, оба состоящие в совете со своего 1 курса. Денисов объявляет координаторам о своём выдвижении в день невыборов Савина, считая первоочередным долгом закрыть должность председателя на мехмате, а не в Студсовете МГУ, хотя он уже и приступил к общению с новыми председателями других факультетов. Суркова часто меняет своё мнение о желании баллотироваться, но решающей становится ссора накануне выборного собрания, когда в чате координаторов ей напомнили про её организаторский «косяк» на последнем «посвяте». Тогда она, будучи главным организатором, в 7 часов утра оказывается разбуженной несколькими парнями, которые решили протестировать арендованную музыкальную колонку, и выплёскивает на них напиток из их же бутылки, тем самым выводя из строя колонку на 25 тыс.руб. ремонта. После чего она обижатся на ситуацию и уезжает с «посвята», скинув на товарищей организацию обратного трансфера в Москву. В чате координаторов она заявляет, что «Никакого чувства вины у меня нет» и «Парни сами виноваты», и после намёка Морозова на несоответствие суждений её возрасту уходит из чата. Впервые со времён первого созыва студсовет ждут безальтернативные выборы председателя.

В предпоследний день пятого созыва Морозов наставляет координаторов, как можно добиваться деэскалации конфликта студсовета с деканатом: новому председателю следует еженедельно общаться с Чубариковым и Молодцовым, минуя Касаткина и Садовую, чтобы входить к ним в доверие; предложения собрать студентов на субботник или митинг надо интерпретировать как присутствие на них руководства студсовета, чтобы пойти хоть на какие-то уступки, при этом не соглашаясь на принципиальные (Денисов и Глунчадзе с этим не согласны); необходимо подружиться с профессурой, которая находится на том же академическом уровне, что и Чубариков. Также следует учитывать, что Касаткин распространяет слухи, в том числе и лживые: например, рассказывает Чубарикову, что «школа актива» прошла якобы незаконно, потому что её согласовывал не Чубариков, что её организовывал тот самый Думаревский и что на ней якобы присутствовал и занимался политической агитацией Никита Савушкин. Он не поддерживает мнение Сурковой, что студсовете достаточно «быть взрослыми», поскольку «взрослым» предстоит стать ещё и деканату. Все эти мысли Морозов говорит из соображений, если студсовет захочет делать полезные дела через адаптацию под нынешние реалии администрации.

– «Но проблема в том, что студсовет все-таки по-хорошему должен другую функцию выполнять», – замечает он.

На первом собрании шестого созыва 12 ноября вручается звание почётного члена студсовета мехмата Сергею Морозову, который сменил магистратуру на аспирантуру и, следовательно, больше не сможет быть членом студсовета. Обсуждение номинантов координаторы провели ещё 16 октября, подняв вопрос, в какой момент эти звания нужно вручать: после выпуска из университета или после прекращения членства в студсовете. По второму варианту вспоминают также Василину Быстрицкую, Дмитрия Матвеева и Марию Дяченко, но отмечают, что «быть координатором само по себе не достижение». Сапунов считает нужным наградить руководителей из невыборного студсовета (Алексея Попова, Дмитрия Мартыненко), но Глунчадзе предпочитает считать, что до 2011 года студсовета не существовало.

Часть основных активистов 4-5 созывов (Бекбулатов, Глунчадзе, Денисов, Суркова, Семенюк и др.) повторно становятся членами студсовета. Вечером последнего дня 5 созыва Бекбулатов благодарит за работу как весь студсовет, так и его координаторов.

– «Ребята, вы самый топчик. Спасибо вам всем за созыв, за веселье, за поддержку в сложные моменты. Я всего этого не забуду, надеюсь, и для кого-нибудь из вас созыв оставил положительные эмоции», – напишет он своему созыву.

Последнее собрание студсовета мехмата пятого созыва. 5 октября 2016

– «А теперь слова благодарности моим красавчикам, – напишет он координаторам. – Даже не знаю с чего начать, пожалуй, с того, что вы прям огонь. Быть председателем с такой командой – одно счастье, и я подошел к концу созыва без негативных эмоций к студсовету исключительно благодаря вам. Работать с вами было честью для меня. Ваши ум, принципиальность, самоотверженность, мемесы – это то, на что я всегда мог положиться. Спасибо вам за чудесный созыв. Лю вас».

Примачательно, что «коордчат» с 57 тысячами сообщений обогнал даже «флудочат». Максимальное число сообщений в день (по 800-900) набирают 20-21 сентября (распределение ПГАС) и 19-20 октября (инциденты на выборах). «Важночат» 5 созыва ещё живёт некоторое время: бывшие члены студсовета осведомляются о разных специфических вопросах (например, где расположен кабинет начальника УО), пытаются найти добровольцев на праздники, просят поддержать «лайками» запуск ролевого клуба мехмата (инициатор – Думаревский) и подсчитывают рейтинг в «председательских баллах» Рамзана Бекбулатова. «Флудочат» 5 созыва продолжает жить ещё как минимум три года.

24. «Дело Савина» (октябрь-ноябрь 2016)

В конце пятого созыва, 17 октября 2016 года, происходит инцидент на выборах у группы магистров 1 года, назначенных на перерыв в лекции, которую ведёт и.о. декана мехмата В.Н. Чубариков. Чубариков разрешает члену студсовета Павлу Савину провести выборы, однако вмешивается в их ход (см. ранее) и демонстративно не продолжает лекцию, пока бланки голосования не обойдут всех присутствующих (тем самым перерыв затягивается минут на 10). Саму лекцию он заканчивает на 20 минут раньше звонка. В обед Савину звонят из учебной части и сообщают, что Чубариков пожаловался, как Савин сорвал пару, и попросил сделать выговор. Савин пишет объяснительную. На следующий день Чубариков, будучи лектором и на первом потоке первого курса специалитета, посреди лекции жалуется ничего не подозревающим студентам на то, что студсовет, в который выдвигаются «самовыдвиженцы» и председатель которого – «двоечник», вчера сорвал декану лекцию. 19 октября Касаткин пытается объяснить Денисову это тем, что Павел «плохо строит отношения».

– «Выговоры не должны зависеть от отношений. Вообще у нас многое в это упирается, конечно», – комментирует Глунчадзе.

24 октября Глунчадзе предлагает будущему новому председателю поговорить с и.о. декана на первой традиционной встрече о том, что выговор Савину за проведение выборов, – «это за гранью добра и зла». 27 октября, без проведения комиссии по студенческим делам, выходит приказ за подписью Чубарикова об объявлении Савину выговора «за нарушение учебной дисциплины, срыв занятия» и вывешивается на стенде учебной части.

Савин понимает, что объявить ему выговор Чубарикова побудила неприязнь, возникшая после недавнего скандала при распределении ПГАС. 1 ноября он общается с проректором Вржещом, в управление которого он, к тому же, устроился на работу: Вржещ подтверждает, что нельзя отчислять студентов с нарушением документов, жалуется на администраторские навыки деканата мехмата, из-за которых студентам приходится ходить в ректорат, и допускает отмену приказа о выговоре Савину: в связи с тем, что мнение совета обучающихся (т.е. студсовета) не было учтено, приказ является недействительным. Примечательно, что выговор Савину Чубариков подписывает через неделю после того, как управление академической политики отправило на факультет требование соблюдать закон об образовании при выдаче взысканий. Савин пишет заявление Вржещу, тот обещает бороться и расценивает ситуацию так:

– «Выговор при таких обстоятельствах – скорее медаль».

В тот же день Денисов общается с Чубариковым, который обвиняет студсовет в том, что ничего не делает, не участвует в Днях открытых дверей (хотя 3 октября Савин лично рассказывал ему обратное), принимает решения без мнения и.о. декана, допускает на выборы «самовыдвиженцев», срывает пары и разваливает факультет. Денисов просит Чубарикова учесть мнение студсовета в ситуации с выговором Савину и пригласить в состав комиссии – по аналогии с инцидентом с дракой в ДСЛ, но и.о. декана заявляет, что мнение студсовета по этой истории ему не нужно.

– «Мда. Рассказы о МГУ и о мехмате были куда красивее», – оценивает пересказ Денисова в «важночате» нового созыва первокурсник Исмагилов.

Опасения координаторов реакции деканата доходят до такой степени, что они советуют друг другу не комментировать пост ⁷⁵ о выговоре, вышедший тем же вечером в паблике ИГ: «Любого комментатора могут загрести», «Все эти сообщения будут лежать в деканате». Пост действительно не нравится Чубарикову: на лекции у магистров, следующей после публикации, он пытается выяснить, кто рассказал студсовету о том, что он закончил лекцию на 20 минут раньше. Преданная гласности история рождает ещё один локальный мем – о студсовете мехмата как об агентах «Вышки». На одном из собраний следующего созыва в аудитории повесят фирменную футболку ВШЭ, чтобы высмеять теорию Чубарикова.

6 ноября Бекбулатов, Глунчадзе, Суркова и Семенюк соглашаются с предложением Денисова сделать пост в студсовете про выговор Савину, но для публикации позиции студсовета её нужно сначала принять голосованием. Глунчадзе предлагает идти либо к Чубарикову с разговором, либо к Вржещу или Марченко с письменной позицией. Денисов настаивает на том, чтобы провести срочное собрание по этому вопросу уходящим отзывом, а не откладывать до следующего, потому что «факт обсуждения этого дела может внести сложности в отношения между админкой и новым руководством». Глунчадзе не согласен:

– «Проблема не относится к тому или иному созыву, она системная. Чу считает, что студсовет должен состоять из отличников […]. Это относится к принципам формирования студсовета в целом, а не конкретного его созыва. Поэтому мало разницы, какой созыв его в этом будет переубеждать».

В чате высказывается и мнение, что позицию Чубарикова формирует Касаткин, который хочет сменить состав студсовета, организовав мнимое противостояние «троечников» и «отличников».

Савин пишет заявление в Управление академической политики ректората о том, что при вынесении ему взыскания было нарушено несколько пунктов закона об образовании, и 10 ноября Касаткин звонит жаловаться Денисову на то, что Савин «брыкается» и просит студсовет написать своё мнение по ситуации с Савиным для комиссии по студенческим делам. Аналогичная бумага уже написана и подана на факультет председателем Студсовета МГУ Марией Алаевой. Деканат планирует отменить выговор, вынесенный без участия студсовета, и выписать новый, уже с его участием. Денисов также пытается раскопать объяснение пропуска спецкурса всей группой Савина, которая потом писала объяснительные.

– «Илья, да остынь ты, почему тебе так нравится писать бумажки для Касаткина?», – недоумевает Морозов.

– «Да не, не нравится. Но сказать, что я забью на это, я не могу», – возражает Денисов.

– «Илья, тут не твоё решение, забьешь ты или нет, а совета», – напоминает Морозов и просит не торопиться.

На первом собрании 12 ноября шестой созыв голосованием принимает позицию о защите Савина. На следующий день Бекбулатов закидывает в «важночат» черновик письма, и после некоторых споров по формулировкам заявление приобретает следующий вид:

«Студенческий совет механико-математического факультета МГУ изучил обстоятельства инцидента, произошедшего 17 октября 2016 г. на перерыве лекции профессора В.Н. Чубарикова для студентов первого курса магистратуры.

На основании информации, полученной от студента П.А. Савина и студентов первого курса магистратуры, на собрании 12 ноября 2016 Студенческий совет мехмата голосованием принял решение, что действия П. А. Савина не могут быть охарактеризованы как причина срыва учебного занятия и не являются достаточными для вынесения П.А. Савину дисциплинарного взыскания».

Денисов поначалу придирается к множественному числу студентов магистратуры, поскольку формально он был один, но потом сумеет это себе объяснить и принять эту формлировку.

На лекции у магистров 14 ноября Чубариков жалуется на объяснительную Савина: называет оскорбительным тот факт, что Савин написал в списке его должностей только «преподавателем, читавшим лекцию» («Савин забыл, что пришёл на лекцию декана»); вспоминает времена, когда на мехмате студентам позволяли критиковать преподавателей и один из них от этого умер; негодует от того, что Савин адресовал письмо проректору, поскольку это – не тот уровень, с которым может говорить Чубариков, ему было бы удобнее поговорить с ректором; обвиняет присутствующих в том, что кто-то помог Савину написать про окончание лекции на 20 минут раньше звонка, называет унизительным «считать минуты» и таинственно заканчивает словами о том, что тому, кто это сделал, «в конце концов придётся от этого освободиться». Как выяснится позже, причиной бурной реакции стал «нагоняй» Чубарикову «сверху» за раннее окончание пары, о чём он жаловался уже и на своём спецкурсе и из-за чего на него опоздал.

– «Теперь еще надо написать, что на спецсемы опаздывает», – шутит Бекбулатов координаторам.

Морозов считает, что «Чубариков просто не умеет разговаривать со Вржещом», поэтому так болезненно реагирует каждый раз. А начальник учебной части Садовая в тот же день жалуется Денисову на то, что Савин создал проблемы Чубарикову, приложив к заявлению скриншот поста ИГ.

15 ноября Денисов в новом статусе председателя отправляется на знакомство к Чубарикову. Чубариков с порога начинает говорить о деле Савина, называя заявление студсовета «подмётным письмом». Он сообщает, что обиделся на упоминание его в письме всего лишь «преподом» (позже Савин перепроверит: такое сокращение не использовалось), и несколько минут всячески костерит Савина, в частности, называет его «пацаном». Достаётся и проректору Вржещу, у которого Савин работает: его Чубариков называет «гнидой для мехмата». Звучит также посыл «мехмат превыше всего». (Позже Савин предположит, что реакция и.о. декана обусловлена тем, что Вржещ «высказал [ему] то, что на факультете студенты не могут дойти до администрации, а до ректората доходят»).

После и.о. декана Денисов вместе с Глунчадзе по предварительной договорённости отправляются к Молодцову, чтобы обсудить распределение ПГАС, но замдекана просит Глунчадзе подождать за дверью. Так в составе Молодцов, Касаткин и Денисов начинается действо, названное Касаткиным комиссией по студенческим делам Павла Савина. Накануне Денисов советовал приглашавшему его Касаткину позвать на комиссию и Савина, на что замдекана отвечает «что-то невнятное».

Первым делом Молодцов показывает бумагу за подписью начальника 5 курса Шараповой, которая сообщает, что Савин плох как староста, поскольку его академическая группа дважды прогуляла спецкурс (про второй раз Савин не в курсе), и что он заслуживает выговора за срыв лекции у магистрантов. Денисов предлагает позвать Савина, но Молодцов и присутствующий здесь же Касаткин уверяют, то не надо затягивать этот процесс:

– «Нет, не нужно. Илья, ты декану не веришь?», – аргументирует Молодцов.

Денисов хочет услышать определение «срыва пары» и уверяет, что она началась вовремя, тогда как Касаткин считает, что нет. Заместители декана предъявляют и письмо Савина Вржещу, и распечатанный скриншот поста ИГ с комментариями студентов (в том числе, и Денисова), и заявление Шараповой. Оба замдекана утверждают, что называть Чубарикова только лишь преподавателем некорректно, несмотря на то, что в данном инциденте он вёл занятия. Молодцов поддерживает и.о. декана в его вмешательстве в выборы, поскольку один кандидат – это неправильно и «должен быть выбор». Касаткин желает Денисову быть «более ответственным чем Рамзан», и эту фразу, по словам Семенюка, Касаткин говорил всем координаторам прошлого созыва. Кроме того, Денисову предлагают сменить заместителя: Бекбулатова на Семенюка. Касаткин обещает заняться студкомитетом, а Денисова взять на все комиссии по студенческим делам.

Хаотично переходя от темы к теме, Касаткин и Молодцов ругают: Бекбулатова, который говорил Молодцову, что нехорошо жаловаться в ректорат, но якобы делал это, поэтому доверия к нему нет и «я буду с ним разговаривать теперь лишь как с рядовым студентом»; Вржеща, потому что он «хочет развалить мехмат»; студсовет в целом за то, что не позвали администрацию на выборы председателя (когда Денисов напоминает, что они ждали Касаткина, тот просто отворачивается); снова Савина, поскольку он работает у Вржеща и прогуливает пары, и т.д. Когда Денисов пытается уточнить, за что конкретно судят Савина, замдекана отвечают:

– «Есть такие вещи, которые в приказ не впишешь».

При этом они используют в адрес Савина фразу «маленькая вонючка». Председатель передаёт заявление студсовета по Савину и предлагает сделать ему, Денисову, выговор за проведение выборов тоже. Денисов выходит со встречи, не подписав никаких документов по Савину и с намерением настаивать на очном проведении комиссии. При этом звать Савина он не считает нужным, поскольку от него у деканата «бомбит, чуть слышат его фамилию».

Вечером Денисов пересказывает обе истории в «важночате» и координаторам.

– «Илья, ты молодец! Завидую твоей выдержке. Но чёт ситуация печальна», – оценивает историю Яна Нагорных в «важночате», а координаторы разбирают ситуацию подробнее.

– «У меня не находится приличных слов чтобы описать свинское отношение чу к студенчеству. Меня прямо бомбит», – отзывается Саакян.

– «Лолкек. Да я не смеюсь. Я в шоке просто. Это правда пздц», – поясняет Семенюк.

– «Да ладно, ничего нового о Чу не узнали. Будем через профессуру (тм) работать», – подытоживает Бекбулатов.

Сапунов и Морозов по пересказам оценивают ситуацию как не очень плохую: по крайней мере, студсовет не игнорируют и не прогоняют, и в дальнейшем можно чаще ходить говорить с деканатом о деятельности. Бекбулатов и Савин относятся к сводкам с юмором («Спс, что не забывают, а то Паша-Паша. А я ведь тоже подписывал» – «Ты мне просто завидуешь»), чего не сказать о Денисове («Круто, что тебе норм, Кирилл. Мне как-то было не норм»).

– «Илья, ты молоток, что это все выдержал, что с Чубариковым не поругался и на комиссии себя правильно повел», – подбадривает Морозов.

16 ноября Касаткин велит Денисову подписать протокол комиссии по Савину. Бекбулатов подбадривает: «Держись». Председатель ничего не подписывает, но видит место для подписи студкомитета. Время играет против деканата, поскольку на выписывание нового выговора у него есть месяц со дня инцидента. Ситуацию с документооборотом Савин описывает координаторам так:

– «Приказ по мне еще висит и никто его не отменял. Илье сказали, что для отмены надо что-то делать в АИС «Студент», а наш учебный отдел говорит, что они не могут этого сделать и просто выложат старый приказ из личного дела. Вржещ и его помощницы с этого кекнули и сказали, что всё можно сделать, а если у нас не могут, то они готовы объяснить как. Пока приказ не отменен, новый выписать нельзя — противоречие ФЗ 237 об образовании. Соответственно, подписывать решение комиссии, которая была во вторник тоже нельзя, пока нет отмены. Время учебки истекает 22 числа, по моим подсчетам. Когда наступит этот день, мне уже нельзя выписать взыскание по этому делу, опять-таки по тому же закону».

Савин настаивает на законном урегулировании вопроса, чтобы создать прецедент: в будущих конфликтах студсовета и деканата второй будет вынужден позвать первого на комиссии по студенческим делам, иначе столкнётся с аналогичным обжалованием.

– «Важно, чтобы они это уяснили», – заключает Савин. – «Вообще, это блджадский цирк какой-то на самом деле. Но, получается, что какой-то сопляк и маленький вонючка разбирается в законе об образовании лучше администрации факультета».

Он также напоминает, что студкомитет, место для подписи которого заготовлено, не является советом обучающихся – им является студсовет.

– «Они не разбираются не потому, что не могут, а потому что нах это им не упало. Потому что по понятиям жить проще», – рассуждает Глунчадзе.

– «Почему же мехмат скатывается… Потому что они знают что свою должность они никогда не потеряют», – добавляет Саакян.

17 ноября, когда после инцидента прошёл уже месяц, Чубариков продолжает жаловаться на Савина студентам, теперь уже на своём спецкурсе: он заявляет слушателям, что пост в ИГ писал лично Савин; удивляется тому, что проректор берёт на работу таких студентов; сожалеет, что не «выкинул» Савина из аудитории и не провёл выборы самостоятельно «как другие преподаватели»; и жалуется на приказной тон Ильи Денисова в разговоре про ПГАС. При этом заход на тему Савина он начинает с темы благородного заступничества за студентов, присутствовавших при выпадении аспиранта с карниза 21 этажа мехматской башни:

– «Там всех, кто был в комнате, хотели и должны были отчислить, но я взял ответственность на себя и заступился за них, чтобы не отчисляли. Если ещё такое повторится, то меня снимут с поста декана, а тут под самым носом принимают работать проректор таких людей…».

18 ноября Касаткин просит зам.председателя студкомиссии профкома Марину Бахметьеву, не прошедшую в студсовет шестого созыва, подписать протокол комиссии по Савину, и она это делает. Денисов, будучи на парах, не принимает звонок Касаткина и перезванивает позже, а потом тоже отправляется подписывать, но с намерением указать своё особое мнение о несогласии.

– «Илья говорит, что все будет хорошо«, – пересказывает координаторам находящийся рядом Семенюк, но Глунчадзе считает, что следовало давить до полноценной комиссии.

– «Всё, мы сделали максимум, считаю«, – пишет Денисов.

Денисов считает, что закон не нарушен (он требует «учитывать […] мнение советов обучающихся«, хотя деканат принял решение вопреки позиции студсовета, но воспользовался наличием студкомитета и студкомиссии профкома). После вопроса Глунчадзе о составе и дате Денисов хватается за голову: даты в протоколе не было (а значит, её можно поставить задним числом), протокол забрал Касаткин, а сам Денисов уже уехал к ученику. Протокол подписали также Балуев (сломанной правой рукой), Садовая, Касаткин, Шарапова.

По окончании истории Авилова топит за публикацию пост про Савина, потому что он бывший секретарь студсовета.

– «На самом деле, это неважно. Если творится дичь, ей надо препятствовать. Независимо от того, в адрес кого она происходит», – уточняет Савин.

Пост так и не выйдет, хотя многие в чате координаторов его ждут.

По словам Савина, по состоянию на 2 декабря у проректора Вржеща лежит целая папка юридически грамотно оформленных бумаг по его делу, а также скриншоты поста ИГ. Проректор также просит Савина написать ещё одну бумагу с его видением ситуации на выборах у магистров. Вржещ называет всю ситуацию неадекватной, считает, что вынесением незаконных выговоров «Чубариков заставил себя ненавидеть», а в случае последствий на мехмате обещает вмешаться вплоть до разговора с ректором.

– «Лично я считаю, что градус неадеквата Чу как-то стремительно растет», – добавляет Савин координаторам.

Деканат некоторое время припоминает студсовету эту историю. 1 декабря это делает Чубариков члену студсовета Анне Муравьёвой, пришедшей вручить ему пригласительный на день Пифагора. В начале декабря Касаткин отказывается давать Денисову аудиторию для слёта председателей Студсовета МГУ (Камалов запрашивал её на этажах мехмата у Молодцова) и пишет в отказе, что нужно было написать письмо на имя декана, но добавляет, что это формальный отказ, а реальный заключается в том, что студсовет мехмата должен был думать, когда писал заявление в защиту Савина. На встрече деканата со студентами 27 марта (см. другую часть) Чубариков снова делает отсылку на Савина. Экс-секретарь относится к такому вниманию со свойственным ему юмором («Никто не забыт», – комментирует он в «коордчате»); в привычном ключе высмеивают администрацию и другие участники чата:

– «Про моих руководителей из Вышки и не только говорили?».

– «Еще физтех появился».

– «Такими темпами, скоро изо всех вузов у нас руководство будет».

– «А с мехмата только и.о. руководства».

О работе представителей студсовета мехмата в Студсовете МГУ в 4-6 созывах см. в следующей главе.

Notes:

МГУ ДЛЯ ВАС

Хроники студенческого самоуправления МГУ им. М.В. Ломоносова

Поиск по сайту